Прикоснись сердцем

[Вэл.]

НАЗВАНИЕ: Прикоснись сердцем
АВТОР: Valkiria
БЕТА: tinni
ЖАНРЫ: angst
ПАРЫ: J2
РЕЙТИНГ: NC-17
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: AU, MPREG, ООС, RPS персонажи, дракончики, прочие фантастические существа. Мальчики в этой аушке ровесники.
ДИСКЛЕЙМЕР: мальчики не мои
СПОЙЛЕРЫ: ХЭ
СТАТУС: закончен, скачать одним файлом можно тут

ОТ АВТОРА: Мне нравится думать, что рядом с нашим миром, таким обыденно привычным, существуют другие, параллельные миры. Стоит только протянуть руку, и пойдет водной рябью серебряное зеркало, пальцы не встретят преграды стекла, погружаясь в зазеркалье.
Или случайно брошенный взгляд за приоткрывшуюся дверь соседа по лестничной площадке, вместо привычных интерьеров, выхватит уходящий в горизонт диковинный пурпурный ландшафт, и повеет из-за убогой двери неведомыми, странными ароматами…

читать

1 глава

- Видеть не могу этого фрика! – Дженсен нервно хлопнул дверью, еще не отойдя от стычки на автостоянке. Джастин лишь хмыкнул в ответ, насмешливо зыркнул своими карими глазками, спокойно прошел в гостиную и развалился на диване, небрежно хватая пульт. Дженсен, успокаивая дыхание, недовольно поглядывал на приятеля, но понимал, что тот выбрал единственно правильную линию поведения. Не обращать внимания на такие редкие и неконтролируемые вспышки ярости обычно милого и спокойного Джена. Лишь только когда дело касалось бывшего одноклассника, Джен почему-то терял душевное равновесие, за время их знакомства Джастин уяснил это – и не вмешивался. Ну что же делать, бывает.
Джастин не пытался найти корни застарелой ненависти к безобидному с виду парню, ему было, по большому счету, все равно.
- Джен, - лениво сказал он, желая отвлечь друга от неприятной встречи, - чем займемся завтра?
Дженсен, потихоньку остывая, подумал, что два дня выходных провести с Джастином будет совсем неплохо. На экране телевизора мелькали каналы, в невозмутимых глазах любовника отражались пляшущие картинки. Джастин сидел расслабленно, раскидав длинные ноги, прислонив голову к высокой спинке кремового кожаного дивана. Во всей позе чувствовалось изящество сильного и красивого хищника. Дженсен откровенно любовался другом, забыв про упаковку пива в руках, про недавнее желание пойти в душ, и про нелепую стычку.
Дженсен расстегнул рубашку, подошел и сел рядом, его пальцы легли поверх руки Джастина на пульте. Джастин повернулся к Джену, меняя позу, естественная грация его движений завораживала, как неспешный танец змеи под тихую музыку. Все было гармонично в нем – ладная фигура, правильные черты лица, уравновешенный характер.
Его четко очерченные, полные губы сейчас ласково усмехались, а теплые карие глаза смотрели снисходительно - терпеливо. Так близко…
Дженсен сдвинулся чуть-чуть, поближе, коснулся губами горячей кожи на щеке, попробовал ее языком. Соленая…
Джастин мягко отстранился, смешно наморщил нос и спросил негромко:
- Ну что, успокоился?
И тут же понял, что совершил досадную ошибку. Нет, не успокоился. Вот черт… Зеленые глаза Дженсена потемнели, губы сжались в тонкую линию, и он отодвинулся от приятеля.
Когда дело касалось Джареда Падалеки, даже намеком, Джен заводился с пол-оборота.
Вот бля… Джастин уже успел раз пятнадцать пожалеть о невольно сорвавшемся невинном вопросе, а Дженсен уцепился за упаковку пива и нервно пытался ее расковырять, плотная полиэтиленовая обертка не поддавалась.
Джен чертыхнулся, а его друг решил перехватить инициативу:
-Дай я, - сухо сказал он, аккуратно снял упаковку, открыл две банки и протянул одну Джену.
- Ты чего психуешь? – ровно спросил Джастин, а Джен будто ждал, вспыхнул:
- Да он вечно попадается у меня на пути!!! Достал. Нет, ну ты видел такого придурка, а? Он же чуть не задел мою красавицу своим драндулетом! И где только откопал такое старье, если бы поцарапал, я бы ему врезал, точно!
- Ну не поцарапал же, - резонно заметил Джастин, и чуть тише сказал, улыбаясь мечтательно, - и машина… не такая уж рухлядь. Импала 67 года, для знатоков – отличная машина, она у него, похоже, в хорошем состоянии…
- Что?! – Дженсен в изумлении таращился на любовника, он даже не мог подобрать слов, от возмущения, - ты… ты серьезно? Ты считаешь эту каракатицу отличной машиной? А Джаред, наверно, отличный парень?! Так иди к нему и трахайся с ним, понял?!
Джастин нахмурился. Любому терпению есть предел, эти бесконечные, почти ежедневные наезды, кажется, достали уже и невозмутимого Джастина. Он холодно посмотрел на красного от гнева Джена, встал с дивана, плавно поставил баночку пива на журнальный столик и сдержанно произнес:
- Знаешь, Джен, если бы я не знал тебя так давно, я бы решил, что ты сам, только и мечтаешь трахнуться с ним.
Дженсен открыл рот и подскочил на диване, но был удержан неожиданно сильным захватом, руки Джастина больно сжали его плечи.
Джастин проговорил вполголоса, почти касаясь губами уха Джена:
- Ничего не говори, потом пожалеешь. Я уйду сейчас, а когда успокоишься – позвони. Пока.
Дженсен даже застонал, когда за его другом закрылась дверь, он слетел-таки с дивана и забегал по гостиной, бормоча бессвязные ругательства.
Опять. Опять этот Джаред. Теперь он виноват в том, что его выходные испорчены, это уже невыносимо!
Ему казалось, если бы он сию минуту увидел перед собой ненавистную физиономию и долговязую фигуру Джареда, он бы немедленно набросился на него с кулаками. И плевать, что Джей кажется физически крепким парнем, возможно, сильнее его. Злость требовала выхода, Джен метался по квартире, проклиная проклятого фрика.
Наконец, Джен прекратил бегать, вспоминая слова своего любовника и кривясь от досады. Если уж Джастин додумался до такого, что могут подумать другие. Подсознательно Дженсен понимал, что ведет себя немного… неадекватно. И сегодняшнюю стычку, фактически, спровоцировал он сам. Увидев, что заезжает на стоянку его давний недоброжелатель, Джей запаниковал, это чуть не стало причиной аварии. Импала остановилась в дюймах от роскошной, золотистой инфинити Дженсена, а дальше он смутно помнил, как рвался к струхнувшему Джею, Джастин его удерживал, а Джен орал, что доберется до него. Со стороны, может, Джен и выглядел как невменяемый псих. Но эти сторонние наблюдатели могли и не знать, как давно длится эта неприязнь…

Дженсен точно помнил день, когда он из милого, приятного парня превратился в… нет, не в психа. Он остался и форвардом футбольной команды, и не стал учиться хуже, но появилась заноза, вечно саднящая, ноющая, раздражающая. 15сентября 1998 года мисс Роуз привела за руку в класс долговязого, тощего новенького.
И только раз, взглянув на него, Джен понял – спокойная жизнь кончилась. Мальчик осмотрел всех, доброжелательно улыбаясь, мимолетно скользнув зелено-карими глазами по его лицу – и вот тогда Джен его возненавидел. Он много раз потом пытался осознать, понять, объективно оценить – почему возникло именно это чувство, но не мог. Все в нем противилось здравым рассуждениям, ненависть яркая, незамутненная, незнакомая доселе, кипела и требовала выхода. Дженсена бесило в мальчишке все – и копна каштановых, спутанных волос, и его застенчивая и одновременно дерзкая улыбка, и узкое, худое лицо, на котором слишком большими казались глаза и рот. Длинная неуклюжая фигура тоже вызывала раздражение, Дженсену хотелось уколоть, обидеть, даже стукнуть парнишку. Весь первый урок, ошеломленный неожиданной атакой эмоций, Дженсен сидел, не сводя глаз со спины новенького, посаженного в соседний ряд недалеко от него.

Дженсен уже спокойнее прошелся по гостиной, вспоминая тот первый день…
Он с ногами забрался на диван, уставился невидящими глазами в телевизор.
Всю свою сознательную жизнь Дженсен помнил как бесконечную борьбу. Если ты родился с «такими» глазками и губками, если у тебя нежная, белая кожа в веснушках и мягкий голос, то придется не один раз доказывать, что ты сильный. Что ты не маменькин сынок. Этот подсознательный, очень далекий и почти неосознанный страх – оказаться в одиночестве, быть не таким, как все мальчишки, подвигал Дженсена на поступки, совсем не свойственные его созерцательной натуре.
Он заставлял себя подходить к самой красивой однокласснице, улыбаться ей непослушными губами, лепетать всякий ласковый вздор… И с удивлением видел, что да, работает. Девочка не подняла его на смех, восприняла всерьез. И, похоже, Саливан, ее дружок, тоже воспринял его всерьез. Утирая разбитый нос, Дженсен был почти счастлив. Дженсен настойчиво налаживал связи с миром, на ощупь, иногда ошибаясь, он к каждому старался найти подход и каждую минуту контролировал себя. Может, со стороны он казался и милым и естественным, но в самой глубине души сидел страх – а вдруг «все они» догадаются, какой Дженсен на самом деле?! И со смехом отвернутся от него, представляя такое, Джен понимал, что не вынесет этого. Он скорее дал бы себя убить, чем показал себя слабым и ранимым и … чувствительным. Фриком. Он – не такой. Он постарается и станет таким, как все.

Дженсен пытался выкинуть новенького из головы, что у него, мало дел? Но так долго взращиваемое спокойствие и нарочитая непринужденность рушились, как карточный домик, при виде новенького мальчишки. Взгляд постоянно натыкался на него, особенно взбесило Джена, когда он увидел, как сверкает улыбкой новенький, общаясь весело с Лорой, симпатичной одноклассницей и бывшей подружкой Джена. Это переполнило чашу его терпения, прервав на полуслове болтовню с друзьями, он решительно направился к Джареду. И вот этот разговор на школьном дворе в несколько минут решил судьбу мальчишки – он стал изгоем и отщепенцем, безжалостно высмеянный Дженсеном. Джен за пару недель закрепил успех, он хотел, чтобы никто не общался с Джаредом.
Ревниво следил за ним, и каждый раз вмешивался, если кто-то к нему подходил.
Джен пару раз ловил на себе обиженный и непонимающий взгляд из под каштановой челки, он ждал, что парнишка к нему подойдет. Может, захочет подраться, еще как то будет бороться. Ведь он сам, столько сделал, чтобы быть таким, чтобы тебя любили, неужели этот парень не захочет приложить усилия к … ну, хотя бы попытаться наладить контакт. Джену было и страшно и любопытно, при виде этого солнечного мальчика на Дженсена накатывала не только глухая, ревнивая злость, но и что-то еще, непонятное...

Джаред его игнорировал, и даже, кажется, не особо страдал от отсутствия друзей и общения. Вообще, он был странным. Или Дженсен себе придумал это позже. А каким должен стать мальчик, если с ним никто не разговаривает, а только смеются, дразнят, ставят подножки и толкаются на переменах? Он станет… станет фриком.
Привычный мир Дженсена разрушился, он перестал себя считать самым лучшим, отличным парнем, душой компании. И во всем был виноват Джаред. Это из-за Джареда Дженсен изменился, и даже стал способен на подлость.
Когда он услышал о злой и бессердечной выходке известного отморозка Тима, стало тяжело на душе, и Джен понял, что стал заложником своей ненависти. Это было так отвратительно, быть на одной стороне с Тимом. А Тим, смеясь, рассказывал, как отравил собаку Джея, и кажется, ждал от него одобрения.
Джен в первый раз, с ужасом, задумался, что же он наделал. И зачем… Но остановиться уже не мог, ему хотелось дойти до края, услышать, как Джей будет орать, когда его допекут.
Дженсен с бьющимся сердцем ждал на следующий день появления Джареда, рисовал себе в воображении драку, например, Джея и Тима. И представлял, на чью же он встанет сторону…. Но Джей в школу не пришел, его не было целую неделю.
А когда явился, выглядел слегка поскучневшим, смотрел в пол, и больше не улыбался смущенно-добродушно. И драться ни с кем не полез, Дженсен был разочарован, но в покое Джареда не оставили.
Дженсен уже не был инициатором пакостей, но с его молчаливого одобрения терялись и рвались у Джея учебники, вещи, одежда, постоянными стали тычки и подножки, подкарауливания после школы и прочие издевательства.
Джаред отгородился от всех стеной непробиваемого молчания, вызывающего, как казалось Дженсену. Даже когда его сильно избили, и Джей попал в больницу – ничего не изменилось. Дженсен не бил его тогда, стоял молча, прислонившись к стене дома, засунув намертво сжатые кулаки в карманы, слушая глухие удары. Он ждал, когда же Джей закричит, ждал болезненно, напряженно. Не дождался. Увидел только, что, теряя сознание, Джей насмешливо улыбается, и даже тогда Джей не посмотрел в его сторону и не попросил. Дженсен не выдержал, закричал «хватит!» раскидал озверевших одноклассников, и когда все ушли, присел возле Джея на корточки.
И понял, что проиграл.
Неизвестно – что проиграл, но кажется, что-то очень важное. Может, свою бессмертную душу? Он вызвал 911, ушел и обреченно ждал несколько часов прихода полиции, а когда не дождался, понял, что и этот груз взвалил на него проклятый Джей.
Мальчишку после больницы, наконец, оставили в покое, приближались летние каникулы… Но потом был новый учебный год, и все началось с начала. Еще два года до выпускного Джею приходилось терпеть нападки и издевательства, но Дженсен больше не участвовал в развлечениях. По крайней мере, инициатором не был, но он и так, сделал уже все возможное, чтобы отравить Джею жизнь в школе. Дженсен понимал это, но глухое раздражение против упрямого непонятного парня не уходило, прорывалось иногда резкими и злобными выпадами. Чего он хотел от Джареда? Дружбы, поклонения, уважения? Нет… Если бы знать, какого дьявола влез в его жизнь этот странный парень. Почему он так его задевает…

С чувством невыразимого облегчения Дженсен покидал школу и маленький городишко после выпускного, он верил, что забудет Джея, как страшный сон, и укоры совести никогда его больше не обеспокоят, как и приступы непонятной злости.
Как же он ошибался…
Хотя, несколько лет в колледже, пролетевшие как один день, Дженсен и, правда, жил спокойно. Почти не вспоминая Джареда, и свое недоброе участие в его судьбе.
Он встречал иногда Джея в городе, когда приезжал домой на каникулы, видел его долговязую фигуру, раздавшиеся плечи, знакомые растрепанные волосы, и с ужасом понимал, что злость никуда не делась. О, господи. Наверно, она оставит его, если только проклятый Падалеки умрет, или уедет куда-нибудь, навсегда.
А когда, переехав в новый многоквартирный дом, он увидел Джареда, в качестве своего соседа, то первое его желание было немедленно съехать из этого дома, предварительно набив морду домовладельцу. Такое невероятное совпадение просто выбило Дженсена из колеи. В этом миллионном городе, оказаться соседями в одном доме с бывшим одноклассником из глухой провинции, да к тому же нелюбимым одноклассником – это уже перебор.
Дженсену было двадцать семь лет, от уже несколько лет успешно работал в крупной строительной фирме и изрядно продвинулся из простых клерков в руководящие кадры, у него была отличная, новая спортивная машина, он жил в уютной, обустроенной по его вкусу квартире. У него был любовник и куча друзей и все равно – он чувствовал себя снова семнадцатилетним глупым мальчишкой при виде своего бывшего одноклассника, Джареда Падалеки. Живо вставали перед ним яркие и не слишком приглядные, жестокие картины прошлого. И он снова ощущал те непонятные, болезненные, и нераспознаваемые эмоции, ближе всего характеризуемые как злость. И на самого себя, в том числе.

Мрачно прихлебывая пиво, Джен гадал, как Джей оказался в этом городе и в этом доме. «Преследует он меня, что ли» - уныло подумал он, понимая, что это бред. Это, скорее, бедолага Джей может решить так о Дженсене. Ведь Джей шарахается от него, и был так же неприятно удивлен, когда увидел его здесь впервые.
Дженсен старался отогнать от себя образ, встающий перед мысленным взором. Джей выходит из машины, смотрит растерянно, слегка побледнел. Длинные всегда растрепанные волосы по плечам, драные джинсы, растянутая футболка, рука тянется к голове, отработанным жестом отбрасывает каштановые пряди со лба.
Джаред всегда один.
Интересно, есть у него подружка?
Дженсен сердито сминает банку из-под пива, бросает ее на пол. Потом. Потом уберу…

Если хорошенько во всем разобраться, это он, Дженсен, самый настоящий фрик. Только всю жизнь Джен положил на то, чтобы казаться нормальным. Обычным. Добропорядочным… Он до сих пор скрывает от семьи, что спит с парнем, а в его родном городишке, узнай об этом, наступил бы, наверно, конец света. Он пошел учиться в самый скучный колледж, и занимается самым обычным делом. Правда, это дело приносит ему вполне стабильный и немалый доход. Он до мозга костей «правильный», и задолбал уже Джастина своей патологической скрытностью и чопорным соблюдением условностей. Только вот Джас никогда особо не парился о том, «что скажут люди»
-Джен, - говорил он, в своей манере, лениво-тягуче, - да кому какое дело, с кем ты спишь.
- Ты не понимаешь, - мрачно отвечал ему Джен, - ты действительно, не понимаешь. Я всю жизнь хотел быть нормальным. Не размазней, не нытиком и плаксой. Не девчонкой! И вначале мне приходилось доказывать это кулаками. Даже теперь, мне приходится…ладно, ты не поймешь.
-Куда мне, - ухмылялся красивый, как мечта Джастин, потягивался, похожий на огромного кота и грабастал хмурого Дженсена в объятия.
На секунду Дженсен представил тогда, что это сильные руки не Джастина, а Джея. Возбуждение мгновенно перехлестнуло через край, Джен свалил смеющегося Джастина на кровать и страстно поцеловал его, гадая, почему он вспомнил так неожиданно своего одноклассника. И в процессе веселой возни, у Джена мелькнуло сумасшедшее подозрение - каким оттенком были окрашены его чувства в тот далекий, сентябрьский день.
Поздно? Поздно. Безнадежно, поздно.

Мысль о возможном партнере или партнерше не оставляет Дженсена. Он пытается представить возле Джея привлекательную девушку, но Джей такой яркий… красотка никак не вырисовывается. Со вздохом Джен сворачивается на диване, устраивая голову на жесткой подушке, закрывает глаза, бормочет «да кому он нужен…»
И будто кот проходит, ступая мягкими лапками, осторожно, по стране воспоминаний – солнечный сентябрьский день и тонкий мальчик на пороге класса. Глаза у мальчишки зелено-карие, смешливые, и никакого страха, напряжения во взгляде, он не ждет плохого, и весь мир улыбается ему…
«Интересно» - засыпая, думает Дженсен - «чем же он занимается…»






 

@темы: макси, фанфик, Дженсен, Джаред, NC-17

Comments

[Miss_Juliet]

Меня зацепило

[Вэл.]

Miss_Juliet

[Тмин]

Очень-очень понравилась AU! Спасибо

[Вэл.]

Тмин рада что понравилось

[Fr!ela]

Или мне показалось, или точно один из фрагментов повторился, а потом кусочка недостаёт.
Ага, точно. Кусочки в 9-34 и в 9-35 (*I*иг их знает, какой юрл)

Дочитала пока до этого момента- мне нравится!

[Вэл.]

Friela это 9 глава? а по времени какие кусочки? там же есть дата поминутно. видимо придется с того момента перезалить. ну могу пока только посоветовать качнуть со ссылки в эпиграфе. вот почему не люблю выкладывать в каментах - не поправишь ...

[Вэл.]

2 глава

Джаред не был невезучим. Нет, совсем нет. Покидая автомобильную стоянку, Джей старательно пытался себя в этом убедить. Джей уже давно смирился с тем, что невероятно бесит бывшего однокашника, и старался избегать его. В этот раз не вышло…
Увидев Дженсена в его золотой инфинити, Джей как последний дурак, засмотрелся на спутника его психованного одноклассника. Ну и… да, чуть не произошло столкновение. Так как-то все, разом. И этот охренительно красивый парень, кажется, друг Дженсена, и, разумеется, сам Дженсен. Вместе они производили потрясающее впечатление, особенно, когда ловкий и красивый как пантера, этот приятель оттаскивал взбешенного Дженсена от Джея.
Они даже, кажется, были одного роста, одевались примерно одинаково, в светлых, дорогих костюмах.
Джаред вздохнул, открыл дверь, отнес замороженную пиццу и пиво в холодильник, между делом вспоминая перекошенное лицо Дженсена. Все-таки, что-то с этим парнем не так. Добродушный и незлобивый Джей искренне не понимал причины такой глубокой неприязни Дженсена. Он, нахмурившись, рассуждал сам с собою «это я должен на него, наверно, злиться»
Он снова вздохнул, расстроено посмотрел в зеркало. Почему Дженсен его так ненавидит? Ну да, он другой. Не такой, как все, остальные. Наверно, интуитивно, Джен догадался об этом, и Джей сразу сдался, смирился. Зачем отрицать очевидное. Только в другой школе, и в другом городе, где он жил раньше, никого это особо не волновало, и никто Джея не дразнил и не трогал. Джаред вполне серьезно подозревал, что если бы не Дженсен, и здесь, возможно, все было бы так же. Обаятельная улыбка и спокойный нрав располагали к нему людей, даже если он и не думал никому нравиться.

Давно уже, у Джареда была одна большая тайна.
Ему даже стало проще, когда Дженсен отрезал от него других, ему теперь не нужно было притворяться. Да, он другой. И что теперь? Джаред услышал деликатное поскребывание и, ухмыльнувшись, открыл дверь в ванную комнату. На пороге сидел мокрый, недовольный дракончик. Он раскрыл перепончатые крылья, разинул изящную пасть с раздвоенным языком, зашипел. Глазки сверкали недовольно. Дракончик едва доставал Джареду до колена, но вид сейчас имел довольно грозный, встряхивал крылышками, и казалось, хотел показаться больше, чем есть.
Джей нагнулся, подхватил малыша на руки, и тот мгновенно, уцепившись коготками, перебрался ему на плечо.
- Вернулся, бродяга? – Джей привычно почесал змеенышу брюшко, направляясь в кухню, открыл пакет с чипсами, насыпал ворох жареных ломтиков на тарелку. Дракончик слетел с плеча и довольно захрустел вредным продуктом. Джей внимательно разглядывал дракончика, приподнял одно потрепанное крыло, поцокал языком:
- Трэй, когда нибудь тебя твои брачные войны в могилу сведут. Ну, сколько можно, хуже мартовского кота, честное слово.
Дракончик что-то прошипел, недовольно стряхивая пальцы Джея с крыла, и продолжая хрустеть. Джей согласно кивнул:
- Ну конечно. Куда уж без твоего доблестного рода. Как же. Мало ты наплодил своего племени. Ладно, молчу, только и ты, имей в виду, в следующий раз, если пропадешь на полгода, вынырнув из унитаза, то можешь нарваться на толстую домохозяйку, и до смерти ее напугать. А вдруг я бы уже съехал? Я уже всерьез подумываю…
Трэй перестал хрустеть, пристально глянул черными бусинками глаз и снова что-то прошипел. Джей повесил голову. Потом посмотрел смущенно на проницательного змееныша, оправдался:
- Ну, понимаешь… Неспокойно здесь стало. Нет-нет, не то, что ты подумал. Просто… соседи.
Дракончик пренебрежительно, почти по-человечески дернул крылом, почесался и вновь захрустел лакомством. Да, этому представителю разумной расы фиг объяснишь человеческие заморочки… У него все просто, мешает – убей.
- У нас так нельзя, и потом… ладно, это все мелочи.
Джаред сел за стол, рассеянно поводил пальцами по столешнице. Ему пока нельзя менять квартиру, кроме того, что прямо в ванной комнате находится портал в другой мир, и с ним еще нужно было разобраться!
Джей так и не выяснил его местонахождение, только предполагая унитаз. К тому же, совсем рядом, в подвале соседнего нежилого здания, обнаружилось нечто интересное. Настолько интересное, что все мысли Джея сейчас были только об этом.

Нельзя сказать, что Джея интересовали эти странные миры, скорее, наоборот, это необычное и странное само находило его, преследовало. Начиная с двенадцати лет, Джей видел то, что другим было недоступно. И не только видел, он понимал, о чем с ним пытались говорить неведомые существа. Очень скоро Джаред понял, что если не хочет провести остаток дней в специализированной клинике для душевнобольных – он должен молчать. Когда Джею исполнилось семнадцать, семье пришлось перебраться в маленький, убогий городишко на юге, но вскоре финансовые дела наладились. Однако матери так полюбился этот город, она сдружилась с соседями, участвовала в каких то кулинарных конкурсах, а отец смеялся и говорил, что лучше быть уважаемым человеком в маленьком городе, чем никем в большом. Джею пришлось смириться, о своих проблемах в школе он никогда бы не рассказал. Это не приходило ему в голову, и вообще, при чем тут родители, это его проблемы, и он сам должен их решать. Храбро говорил себе Джей, а сам … он не знал, что делать. Ударить кого-то, или зло огрызнуться, он не мог, и не потому, что боялся.
«Если я стукну…ему же будет больно, наверно. Еще синяк появится…Нет, не могу, не хочу, пусть так…»
Джей не боялся, а, кажется, даже еще и жалел их, это вызывало раздражение и непонимание. И злость.
Всего этого бы не было, конечно, если бы не… Дженсен. Джей иногда задумывался, что бы было, если они, например, подружились. Он легко мог представить это, он же видел, каким может быть нормальным и милым Джен, когда его внимание направлено не на него. Но потом отгонял эти фантастические образы, неловко усмехался сам себе, и пытался жить по навязанным правилам. Не всегда ему удавалось уворачиваться, и избегать конфликтов. И если бы не тот, другой мир, что открывался ему иногда, завлекательно размахивая яркими флаерами с незнакомыми письменами, Джею пришлось бы совсем худо.
А так – он был настолько поглощен исследованиями и робкими попытками контакта с иномирянами, что мало оставалось душевных сил на переживания по поводу неприятностей в этом мире. Правда, когда у Джея погибла собака, он, было, упал духом.
Даже сейчас, спустя столько лет, вспомнив Трэя, Джаред нахмурился, ощутив душевную боль, он торопливо поднялся, и отошел к окну, уперевшись лбом в стекло. Каким же надо быть уродом, чтобы отравить такого безобидного, милого пса.
Джей в который раз, растерянно думал, что за вполне приличным, красивым фасадом, может скрываться всякая мерзость. Джей никак не мог понять, как в таком, кажется, вполне благополучном парне, как Джен, может быть столько ненависти и злобы.
«Собаку-то за что. Ну, ударили бы меня, избили. А Трэй, он же даже никого не боялся, так доверял людям… Фрик. Ну и кто из нас, фрик на самом деле? И что такое, вообще, фрик…» После того случая, Джаред решил никогда больше не заводить собак, слишком больно было потерять лохматого друга…

[Вэл.]

Сзади послышался шелест, хлопанье крыльев, и диковинный зверек уселся на плечо Джея, уловив его настроение. Сытый дракончик успокаивающе что-то зашипел, грациозно потерся треугольной головкой о щеку Джея, и тот невольно улыбнулся:
- Да, Трэй, вспомнил вот, в честь кого тебя так назвал. – Джаред отошел от окна, не искушая судьбу. Мало ли, вдруг кто нибудь увидит, не хотелось бы сплетен. Джей ухмыльнулся, надо же, теперь его это волнует. Теперь, когда он здесь сам себе хозяин, когда нет практически никого в этом городе, кто бы контролировал его, или хотя бы проявлял к нему интерес. Хм. Если не считать внезапно свалившегося соседства с Дженсеном.
Джей задумался. А ведь это совсем не смешно. Ему не нужно сейчас никакого пристального внимания, да еще такого недоброжелательного. Тем более, когда рядом намечается такое интересное расследование… Не хватало еще, чтобы Дженсен ненароком увязался за ним, и сорвал наблюдение.
Джей направился к домашнему компьютеру, он решил еще раз просмотреть собранный материал, и сопоставить кое-какие факты.
Трэй, сканировавший эмоциональное состояние Большого Друга, счел, что Джей в утешении больше не нуждается. Легко слетел с его плеча и, приземлившись на пол, решил провести собственное расследование, что тут изменилось, за время его отсутствия.

Джаред внимательно рассматривал фотографии, сделанные им с мобильного телефона, при увеличении кадр расплывался, но Джей отчетливо видел, что запечатленная в проеме окна фигура явно нечеловеческая.
Джей побарабанил пальцами по столу, прикидывая, как же можно проникнуть в помещение, не привлекая внимания самовольных новоселов.
Джей видел, что пришельцы навесили невидимую вуаль, отводящую взгляды обычных людей, но он-то необычный.
Джей еще раз запустил поиск, и мрачно смотрел на лица пропавших людей. Вот эта, миленькая семнадцатилетняя блондиночка, Саманта Феррис, пропала 3 месяца назад, и как раз недалеко от заброшенного здания. А этот парень пропал совсем недавно, ему 23 года, студент, отличник, зануда – Джей прекрасно знал таких, этот парень ни за что не бросит накатанных рельс, ему не придет однажды в голову обкуриться и мотануть на край света. Вот Рената Лейт, домохозяйка, 25 лет, хорошенькая брюнеточка.
Пока трое, но кто знает, это только те, кто живет, вернее жил поблизости, а сколько было пропавших всего, не местных, туристов и прочих…
Джей почему то был уверен, что знает, кто виноват в исчезновении этих людей.

Утром его ждал неожиданный сюрприз. Пропавший месяц назад парень, тот самый, чью фотографию разглядывал вчера Джей, просто врезался в Джареда на все той же подземной стоянке автомобилей. Джей ухватил было неловкого парня за плечи, чтобы аккуратно отодвинуть от себя,
но поймал его плывущий взгляд, и насторожился. А когда идентифицировал его с пропавшим, вцепился в него покрепче.
Удача сама шла к нему в руки.
-Эй, Эдди? Тебя ведь, кажется, так зовут? - Джей встряхнул парня, надеясь разговорить его. Парень продолжал смотреть перед собой, выглядел он несколько неопрятно, одежда мятая… Джей сказал бы, что парень под кайфом, если бы не хотел уверить себя в другом. Увидев, что Эдди сейчас мало что может сказать, Джей приобнял его, и повел назад, домой. Все свои планы на сегодня Джей отменил, сейчас прямо перед ним маячила разгадка подвала заброшенного дома. Джей даже не сомневался, что Эдди каким то чудом удалось ускользнуть от «нелюдей», и он очень надеялся, что парень поделится информацией.

Приблизительно через пару часов, потратив немало усилий на попытки разговорить упорно молчавшего парня, Джей понял, что нужна помощь специалистов.
С тяжелым сердцем, Джей отвез парня в больницу, предельно правдоподобно рассказал, что встретил его случайно, на улице. Он рассказал, что его ищут, и как его зовут, и незаметно, еще до
приезда всполошенных родственников, сбежал. Ну что же, дело оказалось сложнее, чем он предполагал. Надо быть осторожнее. По крайней мере, ясно одно, возможно, другие пропавшие тоже живы…

Джаред столкнулся с Дженсеном снова в гараже. На этот раз он был так погружен в свои мысли, что не заметил неприятеля, пока дверца его Импалы не врезалась в какое-то препятствие, когда Джей рывком ее открыл.
Он стряхнул с себя задумчивость, и с ужасом увидел, что Дженсен, отлетев от его машины держится за глаз и тихо матерится.
- Черт, Падалеки, твою мать! Ты убить, что ли, меня хочешь?!
Джаред с нарастающим страхом смотрел, как Джен убрал руку, а на его виске отпечатался багровый след от удара. Джей растерянно огляделся, кажется, роскошная инфинити стоит в отдалении, что тогда делает здесь Джен? Скорее всего, он нагибался к окошку Импалы, когда Джей резко открыл дверцу, и заехал ее краем чуть не в глаз… Черт. Вот, бля, сейчас орать будет…
Но Дженсен, как ни странно, не орал. Кажется, ему было очень больно, его даже согнуло. Дрожащими пальцами Джен нащупал в кармане пиджака платок, и приложил к виску. Потом выпрямился, уничтожающе глянул на Джареда одним глазом, развернулся и ушел.
Джей ничего не понял.
Он сидел в машине, с открытой дверцей, и с открытым ртом, смотрел вслед Дженсену, и никак не мог понять, что Дженсен делал возле его машины?! Чего он хотел?!
Недоброе предчувствие шевельнулось в его груди. От этого Эклза всегда одни неприятности, а тут еще впереди такое интересное и опасное дело. Придется быть начеку.

Благими намерениями вымощена дорога в Ад.
Дженсен знал это точно, разглядывая себя в зеркале ванной комнаты. Яркий след от удара и проявляющийся синяк под глазом, несомненно, послужат завтра для сослуживцев отличным поводом для шуток. И какого его понесло к этому Падалеки?
Расчувствовался, идиот, в кои-то веки. Решил извиниться за вчерашнее. И какого… Можно считать этот удар вразумлением свыше. Нечего соваться к этому Джареду, от него вечно одни неприятности. Ну жил же до этого, спокойно, хорошо - нет, опять этот Джаред. И снова сомнения и непонятная тоска….
Дженсен опять приложил намоченный в холодной воде платок к глазу и виску.
Сцепив зубы, он смотрел на свое отражение, вспоминая ошалевший вид Джея, и опять, снова, в который раз, десятым или пятидесятым чувством понимал, что делает что-то не так. И больно было не только в месте удара падалековской дверкой, где вспухал багровеющий рубец…

3 глава

После неприятного инцидента с Дженсеном, Джей, попеняв себе за невнимательность, стал осторожнее. Прежде чем войти в вестибюль или гараж, или подъезжая к дому, он пристально оглядывался. Джаред был уверен, что в последнюю встречу Джен не вспылил и не полез в драку исключительно по причине шока. Но не может же здоровый парень пребывать в шоке постоянно, поэтому Джей всегда опасливо оглядывался, выходя на открытое пространство. Кто его знает, может за углом стоит Джен с бейсбольной битой, горя жаждой мщения. Что ни говори, а лицо-то он ему разбил. Ну, может, Импала, а не он лично. «Отомстила» ехидно шептал голосочек внутри, но Джей его мужественно задавливал, не забывая оглядываться. Впрочем, прошло уже несколько дней, и все мысли Джареда потихоньку сместились с беспокойного соседа – на загадочный подвал. Джаред пару раз навестил Эдди, но ничего не добился – парень продолжал молчать и, кажется, на самом деле присутствовала амнезия. Врачи разводили руками – возможно, в будущем, когда-нибудь…

Делать нечего, придется идти самому. Джей проведал днем магазинчик сладостей, оставил распоряжения и заявил, что ближайшие два-три дня может отсутствовать, панику не поднимать, матери не звонить, мелкие проблемы решать по мере поступления самостоятельно, а крупные – ждать его. Семейный бизнес требовал его присутствия мало, но к поручениям матушки Джаред
относился максимально серьезно.
«Джей» говорила мама, ласково теребя его длинные космы «ты всегда был сам по себе, и мы никогда не контролировали тебя так, как других. Ты ведь знаешь. Я знаю, дорогой, ты особенный, и всегда был таким. Но помни, пожалуйста, что у тебя есть мать, отец, брат и сестра. Мы все тебя любим, и хотим знать, что с тобой все в порядке. Звони хотя бы раз в месяц, ладно?»
Сеть магазинов Падалеки приносила стабильный доход семье, Джей решил, что если и не отвязаться от мягкой опеки матери, то сделать ее необременительной, он в силах. Нашел подходящих людей в магазин, и изредка проверял, как идет налаженный процесс, а сам… Сам он занимался совершенно другим.
Мамочка, скорее всего, догадывалась, что любимый сын не увлечен продажей шоколадных конфет толстеющим домохозяйкам и озорным деткам.

[Вэл.]

«Джей, дорогой, тебе нужно знать основы нашего семейного бизнеса. Понимаю, открывая филиал в таком большом городе, мы рискуем. Но, даже если ничего не получится – у тебя появится опыт. И может быть, когда-нибудь, желание продолжить наше дело…»
Джей усмехнулся, вспоминая выражение тревоги в маминых глазах. Сейчас, пробираясь к неосвещенному заброшенному зданию, посреди ночи, с рюкзаком странных инструментов за плечом, во всем черном и в перчатках, он поймал себя на совершенно детской мысли «Видела бы меня сейчас мама…»

****
Монк Зей, главный стратик экспедиции, медленно протянул руку к мертвому лицу молодой женщины, закрыл ее невидящие глаза, провел по округлившемуся животу.
Все приборы показывали одно – смерть. Что произошло ночью, никто теперь не узнает.
Он сумрачно оглядел лабораторию, избегая встречаться взглядом с либром Кулом.
- У нас все меньше времени, - эхом его мыслям сказал Кул.
- Сколько осталось жизнеспособных эмбрионов? – холодно спросил Зей.
- Всего два. Если не активировать процессы в ближайшее время…
- Я знаю, - сухость голоса стратика не удивляла Кула, пусть речь шла и об очень важных вещах. Давным-давно, древняя раса растеряла богатый спектр эмоции, возможно, они платили этим за большую продолжительность жизни.
Но даже такое тихое «я знаю» звучало для Кула сейчас, как крик отчаяния….
В лабораторию вошел еще один монк, он почтительно поклонился сначала Зею, потом Кулу, четко доложил:
- Главный стратик Зей, в помещение проник человек. Через 3 минуты он будет на первом уровне.
Зей после недолгого молчания, принял решение. Ему нужно было кое-что узнать. Похоже, подходящий человек появился.

Проник в здание Джей без всякого труда, и медленно продвигался по коридорам, подсвечивая себе фонариком. Джаред даже не удивился, когда перед ним, в полной темноте, замерцала голубым высокая фигура. Без всякого страха он с любопытством смотрел на это чудо, кто бы не стоял сейчас перед ним, был он удивительно красив.
Ростом существо не уступало Джареду, но было тоньше, изящней, черты лица нежные, как у девушки. Огромные, синие глаза, яркий маленький ротик, как капля крови на бледном лице. Волосы длинные, струящиеся, забраны назад в, казалось бы, небрежной, но на самом деле сложной прическе.
Джей не почувствовал угрозы от существа, спокойно спросил:
- Кто вы?
- Монк Зей, - будто ветер коснулся лица Джареда своим свежим
дыханием.
- А я Джаред, - представился Джей, и увидел, что существо неподдельно удивилось.
- Ты… Ты понимаешь?!- монк прижал обе нежные ладони к груди, глаза его стали еще больше.
Джей удивился тоже:
- Да, конечно. А, я понял. Думаю, с остальными людьми вам не удастся побеседовать, это… только моя, такая специфическая особенность. Это... хм, скажем так, я не совсем обычный человек.
- Я так рад! – монк не шутил, и Джей слышал это, и видел, - нам нужно поговорить. Пойдем!

Дженсен в последнее время потерял покой. Что бы он ни делал, в конторе за работой, по дороге в автомобиле, в спортивном зале, дома в постели, за чашкой кофе на ленче, везде его преследовали навязчивые мысли о Джареде.
Джен не понимал, в чем дело, что послужило катализатором. Ведь жил же он прекрасно, и обходился без этого неуклюжего верзилы, и даже не думал о нем, сколько лет.
Синяк от удара дверцей давно прошел, но каждый раз, вспоминая Джея, рука невольно тянулась к виску, пальцы гладили незаметный шрам.
Дженсен не видел Джареда, с того дня ни разу, кажется, последний его избегал.
Джен тоскливо улыбался, ну увидит он Джея. И что он ему скажет? Извини, друг, что я тебе так долго жизнь портил, и так долго был гавнюком, но, ты знаешь, у тебя такая потрясающая … улыбка. Черт… Джен успел разругаться с невозмутимым Джасом, запороть важный заказ на работе, получить выволочку от шефа и вдобавок чуть не попал в аварию.
И только поэтому, увидев высокую фигуру Джея, шагающего в направлении заброшенного здания, Дженсен, без размышлений, пошел за ним.
Джен даже не думал, что он скажет, он просто пошел за ним. Через несколько минут, пробираясь по строительному мусору, в захламленном, огороженном шатким забором дворе, у Джена вместе с проснувшимся любопытством, зашевелились нехорошие подозрения.
Дженсен решил не показываться Джею, а проследить за ним. Джей шел так уверенно, и вдруг… исчез.
Дженсен пару раз моргнул, тупо глядя на то место, где только что видел знакомую фигуру. Что за… Разозлившись, Дженсен решительно направился к этому таинственному месту. И вытаращил глаза, когда, шагнув на место, где пропал Джей, увидел прямо перед собой обшарпанную, выкрашенную синей краской дверь.
Заинтересовавшись оптическим эффектом, Дженсен несколько раз отступал назад, и возвращался. Дверь пропадала, едва стоило шагнуть назад, и Дженсен видел перед собой лишь серую, бетонную стену. И возникала вновь, стоило ему вплотную приблизиться к двери.
Дженсен задумался, но возбуждение, азарт охотника пересилили опасения, и он потянулся открыть дверь, она с легким скрипом поддалась. «Ну конечно, зачем замок с такой защитой» бормотал про себя Джен, окунувшись в прохладу затененных коридоров. Дженсен сгорал от любопытства, что же такое здесь скрывает всегда таинственный и непонятный Джаред.
Но, ни догнать Джареда, ни расспросить его Джен не успел, сильный удар по затылку оглушил его, и последнее, что он видел, перед тем, как отключиться, это стремительно приближающийся пол.


В ту ночь знакомства Джаред выслушал монка, трагическая история их маленького народа тронула его. Джей ничем не мог помочь этому народцу, ему жаль было их, незваных гостей в чужом мире.
Впрочем, Джаред чувствовал, что монк не все говорит ему. Своей цели присутствия здесь монк Зей ему не выдал, так же ничего не сказал и о судьбе пропавших людей. Зей сделал вид, что ничего не знает об этих людях.
Джареду ничего не оставалось, как молча принять это, и постараться потихоньку дальше налаживать контакт с этими интересными существами. Расстались они мирно, монк Зей очень просил его приходить еще, обещал, что никто не тронет его. Джаред знал, что древнее существо не лжет, Джей был интересен им. Любого другого, скорее всего, они бы и тронули, но не Джареда.
И ради, возможно, еще живых девушек, Джаред решил продолжить опасное знакомство. Может, ему удастся узнать что-нибудь об их судьбе, когда монки больше будут ему доверять.
Сегодня, пока он шел сюда, ему пару раз казалось, что за ним следят, но, оборачиваясь, он никого не видел. В коридорах первого уровня это чувство преследования пропало, но появилось другое, очень тревожное.

Кажется, у монков было неладно. Почти все монки уже знали Джареда, реагировали на него спокойно, но сегодня Джей видел, что везде царит непривычная суета и беготня.
Джаред настолько привык к неспешности и невозмутимости древних существ, что теперь только удивлялся, видя, как проносились голубоватые тени по коридорам, устраивая легкий сквозняк.
Найдя Зея, сидевшего неподвижно в своем заставленном приборами закутке, Джаред сразу спросил о причине паники. Кажется, он один сохранял спокойствие в этом бедламе. Но сквозь его спокойствие сквозила печаль, Зей устало посмотрел на гостя. Пожал плечом, сказал глухо:
- Погиб предпоследний эмбрион. У нас… почти не осталось шансов.
Джаред поискал взглядом и нашел табурет, подогнул под него длинные ноги. Спросил, не зная, что еще можно сделать:
- И что теперь?
- Используем свой последний шанс.
Джаред не стал задавать другие вопросы, не желая испытывать терпение монка, вскоре попрощался с ним, и ушел. Монк просил его непременно прийти, объясняя, что чуть позже, когда пройдет осознание факта новой неудачи, они плодотворно пообщаются.


Но у Джея не скоро появилась возможность посетить маленькую колонию монков, у него вдруг возникло множество срочных, важных дел, связанных с семейным бизнесом.
Еще был звонок отца о болезни мамы. Джей оставил все, и уехал, оказалось не все так страшно, но вернулся Джей, когда прошло больше двух месяцев. И еще через некоторое время Джей начал ощущать, что ему, кажется, чего-то не хватает. Не сразу, но Джаред понял, что ему недостает. Или кого.
Паркуя Импалу, Джаред обратил внимание, что возле автомобиля Дженсена стоит высокий человек в светлом костюме.
Джей нахмурился, предчувствие толкнуло его к этой неожиданно печальной фигуре.
Джаред нерешительно приблизился, и увидел, что этого парня он, кажется, знает. Еще бы, забудешь такого. Парень смотрел на затемненные окна автомобиля, не вынимая рук из карманов. Вид у него был довольно мрачный, тени под глазами, небрит, небрежно расслаблен узел галстука. Парень мельком глянул на него, и снова уставился на автомобиль.
-Привет, - стесненно сказал Джей, даже не ожидая ответа. Но парень, как ни странно, ответил:
- Привет. Я Джастин.
Джастин развернулся к нему, и протянул руку.
- Джаред, - представился Джей, сердце начало сбиваться с ритма.
- Ты помнишь меня? – спросил Джастин, и кивнул сам себе, - вижу, помнишь.
- А что случилось? – вырвалось у Джея невольно, он не успел захлопнуть рот.
Джастин цепко оглядел его, отвернулся снова, глядя на машину. Кажется, парень не любитель говорить. Наконец, он через силу выдавил из себя:
- Вот… Дженсен пропал. Уже почти три месяца. Родные объявили розыск…

-Черт, - вырвалось у Джея. Вот черт! Мысли стремительно понеслись, обгоняя одна другую, Джей вспомнил, что примерно три месяца назад… О, господи.
Кажется, он сказал это вслух, потому что Джастин смотрел на него, и спрашивал настойчиво:
- Ты что-то слышал? Может, видел, как и с кем он ушел?
- Нет, - тихо сказал Джаред. Он не будет впутывать в это Джастина. Надо убедиться, что его догадки верны. Но парню не стоит давать преждевременную надежду. Джей повторил увереннее, громче, - Нет, Джастин. Но если я что нибудь узнаю, я непременно…
Джас кивнул, доставая блокнот, и записывая свой телефон. Он сунул бумажку в руки Джареда, хлопнул его по плечу, и еще раз оглядев автомобиль, медленно ушел со стоянки. Определенно, друг Дженсена, или кто там он ему, был неразговорчив.

[Вэл.]

4 глава

Через полчаса после ухода Джареда, распахнулась дверь в кабинет Зея, на пороге стоял Кул. Он прошел в центр небольшой комнаты, сказал негромко:
- Стратик Зей, всего несколько часов.
Зей стряхнул с себя оцепенение, вздохнул, ответил спокойно:
- Я знаю. У нас нет подготовленного…- он встал, прошелся по кабинету, остановился напротив своего молодого соплеменника. Кул стоял непринужденно, изящный и ангельски красивый, как и все монки. Они были неуловимо похожи, только волосы Кула были чуть темнее, чем у Зея, и напоминали по цвету расплавленное золото.
- Но у нас есть тело, - хладнокровно сказал Кул, - вслед за твоим другом, сюда проник еще один человек.
Кул несколько ядовито выделил слово «друг», он не одобрял общения стратика с низшей расой, с каким-то человечком, но высказывать свое мнение начальнику экспедиции мог только так.
- Вы… задержали его? – Зей отвернулся от помощника, он был растерян, хотя и тщательно скрывал это.
- Он пока не пришел в себя.
Зей покачал головой:
- Кул, мы не можем так рисковать, это последний…последний эмбрион прародительницы. Ты уверен, что этот человек подойдет?
Кул грациозно переступил с ноги на ногу, с едва заметной усмешкой взглянул в спину стратика, но ответил серьезно:
- Зей, его сейчас проверяют, в лаборатории. Благодаря ранее проведенным исследованиям над этой расой, дело продвигается быстро.
Уже сейчас могу сказать – он здоров, никаких отклонений. И еще достаточно молод. В любом случае – у нас нет времени – искать другого. Или другую.
Монк Зей устало вздохнул, эти бесконечные неудачи, одна за другой, так надломили его, он уже не знал, что и думать. Неизвестно почему, каждый подсаженный эмбрион погибал, или погибал его носитель, и каждый раз причина была либо непонятна, либо случайна. Зей забыл значение такого слова, как заговор, но что-то подобное уже крутилось в его сознании. Или черный рок.
Почему они гибли? Эмбрионы были настолько приспособлены к практически любым гуманоидным формам носителей, настолько живучи, все было так предусмотрено, что Зей просто терялся. Когда-то, очень давно, на заре прорыва в Дальние Миры – было строгое правило – любой, уходящий в экспедицию корабль был оснащен, кроме всего прочего, небольшой камерой с замороженными эмбрионами прародительницы. На случай, если экспедиция по каким-то причинам не сможет вернуться – путешественники, разгерметизировав холодильник, могли создать новую цивилизацию. Никто не думал, на этом корабле, что эти эмбрионы могут когда-то понадобиться, настолько редки были непредвиденные аварии и гибель корабля. Контейнер был почти вечным, почти… Если хранение было правильным.
И никто из научной экспедиции монка Зея не думал, что возвращаться им будет некуда. Что произошло, во время их трехлетнего отсутствия, еще предстояло выяснить, но империи монков больше не было, равно как и императрицы и ее дочерей.
Врата в мир монков показывали только зияющую, черную дыру…

Из глубоких раздумий его снова вырвал голос Кула:
- Стратик Зей, у нас нет больше времени. Придется использовать то, что есть.
Уже несколько месяцев, Зей ощущал растущее напряжение в отношениях со своим главным помощником, он слышал резкие нотки в обычно музыкальном голосе, иногда замечал непонятный блеск глаз Кула. Зей списывал все на жуткие неудачи, связанные с эмбрионами. У него не хватало сил представить что это – последняя попытка. И провал – приведет к гибели, несколько сотен уцелевших монков будут обречены доживать свой длинный и бесплодный век, без надежды когда-нибудь дождаться вновь расцвета своей расы. Им еще предстояло найти мир, который принял бы их…
Зей поднялся, выпрямился:
- Ну что же. Пойдем в лабораторию, я хочу увидеть его.


Дженсен медленно приходил в себя, голова гудела, перед глазами все расплывалось, он пытался сориентироваться в пространстве, и что-то мешало ему встать. Наконец, проморгавшись, он огляделся, и волосы зашевелились у него на голове от ужаса.
Он лежал на кушетке, кисти и щиколотки были закреплены в плотных, прорезиненных широких кольцах. Сверху на кушетку ярко светили голубые, слепящие лампы, возле кушетки стоял небольшой стеклянный столик с устрашающими инструментами.
У Дженсена разом пропали все мысли о Джареде, при виде существ, внимательно разглядывающих его. С первого взгляда ясно становилось, что эти существа – не люди.
О, господи, нет, с ним не может произойти ничего подобного!
Между тем несколько существ приблизились к кушетке, одно нагнулось прямо над лицом Джена, яркие, синие огромные глаза изучали его холодно и внимательно. Алые губы шевельнулись, но Джен ничего не понял, он задергался, в бесполезной попытке освободиться и спросил, срывающимся голосом:
- Кто... вы кто такие?! Что вам надо от меня?!
Его уже охватила настоящая паника, когда он увидел, что обнажен, а одно из существ со светящейся кожей принялось невозмутимо обтирать тело Дженсена какой-то влажной тряпочкой. Зачем он это делал, было непонятно, и от этого еще страшнее.
Дженсен почувствовал нарастающее жжение, гореть начинало все сильнее, вскоре все тело под ловкими руками существа стало ярко красным, и пылало, как от ожога, Джен стонал, кусал губы, а существо продолжало обрабатывать тело Дженсена, добравшись смоченной тряпочкой до самых нежных участков тела. Джен не выдержал и закричал:
-Да больно же, прекратите!
Одно из существ неожиданно мягко приложило свои ладони к его голове, и что-то прошелестело.
Дженсен замолчал, сморгнул слезы и хрипло спросил, стараясь подавить панику в голосе:
-Кто вы? – отрывисто спросил он снова – что вы хотите со мной делать?
Но, кажется, существа не расположены были разговаривать.
Главный, что держал его голову, сделал жест удлиненной кистью, и тот, что обтирал его, принося невыносимую боль жжением, удалился.
Главный снова склонился над его лицом, внимательно глядя в глаза и пробормотал отстраненно непонятные слова.
Эти глаза, и эти нежные пальцы – существ можно было назвать красивыми, даже прекрасными, в светлых одеждах, со светящейся кожей, они были похожи на небесных созданий, но их действия были странно пугающими.
А дальше была боль. То легкое жжение, по сравнение с агонистической болью, что последовала позже, была просто ласковым поглаживанием морского, прохладного ветерка. Главный, как его про себя назвал Джен, стоял в голове операционного стола, его прохладные пальцы обнимали мокрые от слез щеки Джена, его холодные, синие глаза постоянно возвращались к лицу Джена. Он отчетливым и ясным голосом руководил операцией, все остальные беспрекословно подчинялись ему.
То и дело он смотрел в обезумевшие от боли и слепые от слез глаза Джена, будто контролируя по ним состояние жертвы. Иногда он что-то видел в них, и приказывал остановиться, сжимая его виски холодными пальцами и заметно притупляя боль. Потом он снова отдавал команду, и несколько его соплеменников продолжали резать, кроить по живому телу, копошились в его внутренностях, вся брюшная полость Дженсена была открыта. Руки существ были по локоть в крови, они, молча и слаженно проводили операцию, внедряя в брюшную полость сложную систему обеспечения жизни для эмбриона. Кровь, как ни странно, из брюшины не хлестала, видимо, главный обеспечивал хорошую сворачиваемость крови своими нечеловеческими способностями.
Сколько это продолжалось, Дженсен не знал. Джен не понимал, что говорил главный, но подозревал, что не теряет сознание только из-за рук этого существа. Дикая, пульсирующая боль на месте живота растекалась горячей лавой по всему телу, Джен дышал прерывисто, хрипло, задыхаясь от боли. Увидев, что его помощники зашили брюшную полость, главный, наконец, убрал свои ладони и Джен тут же потерял сознание.

- Пять часов длилась операция. И он все еще жив, – значительно сказал монк Зей, именно он руководил операцией.
Кул, устало снимая перчатки, сказал хмуро:
- И что. Многие выживали, в начале, а потом начинались осложнения. Но…сердце здоровое, печень, почки тоже, возможно, он вынесет операцию. Увидим завтра. Лишь бы система прижилась.
Зей с надеждой осмотрел еще раз плоды многочасовой, кропотливой работы. Человек был без сознания, но пульс прощупывался хороший. Теперь живот человека уже не был плоским, а заметно возвышался округлым холмиком, туго натянутая кожа и сплющенные внутренности,

[Вэл.]

несомненно, принесут потом человеку немало боли. Но кожа должна растянуться. Зей задумался, проводя рукой по располосованному и зашитому, тугому как барабан животу. Почему они раньше не взяли мужчину? У расы землян вынашивали младенцев женщины, но они даже визуальней казались слабее, и все три предыдущих особи умерли, не продержавшись и двух месяцев. Мужчина выглядел сильным и здоровым. Зей возлагал большие надежды на этого человека, если не получится и в этот раз, то их немногочисленная раса находящаяся на грани полного исчезновения, потеряет практически, последний шанс. Зей еще раз ощупал живот человека, думая, каково это быть, трехмесячным эмбрионом, врощенным в чуждый, по сути, организм. Что чувствует человек, он даже не думал. Далекий от человеческого, разум монка не был намеренно жесток, Зей только беспокоился о физическом состоянии «сосуда». Его волновала лишь участь собственной, вымирающей расы.
Зей распорядился, чтобы человека перенесли на кушетку, меняющую свое положение каждые два часа из вертикального в горизонтальное, чтобы эмбрион развивался правильно. Нельзя держать эмбрион постоянно в одном положении…

Дженсен приходил в себя, от разрывающей боли в животе, стонал обессилено, и снова терял сознание. Его зафиксировали так, что он не мог сдвинуться даже на дюйм. Выходя из забытья и поднимая голову он видел свой раздувшийся живот, источник адской боли, вид его приводил Дженса в ужас, он ронял голову, ругался, стонал, пытался высвободиться, но попытки эти приводили только к новой, острой боли.

Никто не приходил, но Дженсен видел, что находится в той же камере, или лаборатории, те же стеллажи, голубой, только более приглушенный свет сверху. Дженсен видел, что весь опутан приводками и трубками, к животу присоединялись в нескольких местах датчики, во вздувшиеся рубцы, тоже в нескольких местах, уходили тонкие трубки. Кушетка, к которой он был привязан так крепко, вдруг пришла в движение, и с легким гудением приняла вертикальное положение.
Неожиданное изменение дало больший обзор лаборатории, но Дженсену было не до разглядываний, он взвыл от нового приступа боли, тяжесть живота переместилась немного вниз, придавив что-то внутри. Дженсен снова потерял сознание, как долго он пробыл в таком состоянии, он не понял, и пришел в себя, снова ненадолго, когда кушетка поехала опять вниз. Весь низ живота так горел и пульсировал, что Дженсен вначале не обратил внимания на новые изменения в характере боли. Потом до него стало доходить – в животе что-то происходит. Он со страхом вновь поднял голову и посмотрел на живот, ощущая себя героем фильма «Чужой» даже ожидая, что вот-вот швы разойдутся, и высунет голову жуткое чудовище.
Но изменения происходили внутри. С расширившимися зрачками, приоткрыв искусанные губы, Дженсен прислушивался к себе, от этого огромного, огненного шара в животе отделялись маленькие протуберанцы боли, и, как осьминожки, распространялись по всему телу. Острые, горячие, они впивались в его внутренности, ширясь, насквозь прошивая все на своем пути, достигая сердца, мозга. Это существо внутри приносило уже такую невыносимую боль, что на этот раз Дженсен даже не закричал, а провалился в небытие молча, с открытыми от ужаса глазами.
В этот момент в лабораторию поспешно вошли Зей и Кул. До этого они спокойно наблюдали за испытуемым, довольствуясь экраном монитора, но сейчас происходило слияние. Часть боли и страданий, через которые проходил до этого момента человек, согласно исследованиям, была терпима для представителя этой расы. Дальше – нужно было процесс контролировать, у человека могло остановиться сердце от болевого шока.
Зей встал снова в голове кушетки, взял человека за голову и, сосредоточившись, начал воздействовать на него.
Зея радовало, что эмбрион так быстро ассимилировался в человеке, но и пугало тоже. Обычно эмбрион «просыпался» после непосредственной пересадки на третий, пятый день, давая носителю хоть немного времени, опомниться от операции и привыкнуть к своему положению, а тут... Что-то необычное. Это вселяло надежду, но хладнокровные монки не спешили радоваться. Возможно этот последний эмбрион прародительницы – мог оказаться мутировавшим и больным. Тогда все кончено, так как мутант просто сожрет носителя, а потом и сам погибнет.

Человек едва заметно шевельнулся, ресницы дрогнули. Какая удача, что этот случайно попавший сюда испытуемый настолько силен и здоров, и, кажется, идеально подошел под их цели. Монк не задумывался, что станет с ним, после, но сейчас почему-то испытывал к нему странную благодарность. Кажется, они заражались от людей, их бурными, яркими эмоциями. Пусть у монков они были намного слабее сейчас, но всего несколько месяцев назад монк вообще не испытывал никаких чувств.
- Постарайся, - прошептал он, - соверши для нас чудо, человек. Спаси нас…
Кул не был таким чувствительным, он смотрел на человека как на лабораторную крысу. Кул холодно оглядел его, поднял решительный взгляд на старшего коллегу, сказал с нажимом:
- Мы сделаем все возможное, чтобы ОНА выжила. И это тело – тоже. По крайней мере, до рождения.
Зей усмехнулся, он, правда, становился сентиментальным:
- Надо уметь быть благодарным, Кул. Неужели ты готов отдать его смерти, он ведь спасет наш род.
- Если он выживет, хорошо. Я не хочу его смерти, но не это главное. Вы знаете.
Увидев, что положение пленника стабилизировалось, ученые покинули лабораторию, оставив снова Дженсена одного.

Дженсен не скоро снова пришел в себя. Когда понял, что ничего не переменилось, кошмарная лаборатория никуда не исчезла, и боль по-прежнему с ним, захотел просто исчезнуть, но как это сделаешь.
Живот, казалось, еще больше раздулся, пульсировал, и жил своей страшной, неизвестной жизнью. Опять никого не было, это одиночество и мучительная беспомощность, просто уничтожали сильного парня. Ему оставалось только лежать, умирая от жажды, голода, боли, от унизительных позывов мочевого пузыря, и даже попросить кого-то было невозможно, не то, что угрожать, подкупать, или договариваться…
Впрочем, на этот раз через некоторое время, появились существа, Джен узнал их, это были двое из тех, что делали операцию. Животный ужас заставил забиться его в путах, но старший положил снова ему на виски прохладные пальцы, заглянул в глаза, пробормотал непонятную фразу, и Джен замер. Он хотел сказать хоть слово, но не мог, проклятое существо парализовало его, и голосовые связки тоже. После существа бесцеремонно обследовали живот, воткнули в рот какую-то трубку и Дженсен чуть не задохнулся, когда в рот полилась теплая, безвкусная субстанция. Обращение с ним, как с неразумным животным, которому кажется и не хотят причинять боль намеренно, сводило с ума. Существа вскоре ушли, о чем-то переговариваясь, а Дженсен только через пару часов смог пробормотать заржавевшим голосом ругательства.

Так и повелось, теперь каждый раз по приходу, не давая человеку сказать хоть слова, и ориентируясь только по показаниям приборов, существа приходили, осматривали, переворачивали, вставляли трубки…
Кажется, его редко оставляли одного, но Дженсен очень скоро почувствовал себя не человеком, а предметом, с которым не считают нужным даже попытаться говорить, что то вроде бессловесного глупого хомячка. Как обращались с его телом, совершенно сломило его дух, но Джен еще не оставлял попыток достучаться до своих мучителей. Он строил в голове предложения о выкупе, одна идея, безумнее другой, вились в воспаленном и измученном воображении, и каждый день, почти каждый час Джен думал, что же случилось с Джаредом. Неужели и он, находится в таком же положении подопытного кролика? А может, он смог убежать, и приведет в это жуткое логово людей и его, наконец, освободят. Джен старался не думать о том, что Джаред, скорее всего, не знает, что он здесь. Такие мысли приводили его в отчаяние, но еще больший страх вызывали мысли, что Джей общается с этими существами… он так уверенно шел сюда… О господи, только не это. А что, если… если Джей замешан во всем этом ужасе, что сейчас происходит с ним?

Два-три раза в день его снимали со стола, вдевали в смирительную рубашку и, поддерживая с двух сторон, водили по кругу, как заключенного в маленьком, как колодец дворике, без окон и с
единственной дверью. Дженсен ждал этих прогулок, он запрокидывал голову и жадно смотрел на маленький голубой кусочек неба, тщетно на что-то надеясь, спотыкаясь и чуть не падая, смотрел вверх и шептал вслух «пожалуйста, пожалуйста»
Ему не давали никакой одежды, каждые полчаса кто-то приходил, осматривал и ощупывал его живот, иногда надавливая, вызывая у Джена невольные стоны. И никто с ним не разговаривал. Какой Дженсен ощущал ужас, страх, злость и ненависть, нельзя было и передать, эти чувства душили и опустошали его, и он чувствовал близкое приближение безумия.
Дженсен не знал, сколько прошло времени, он все чаще оставался в прострации.
Его перестало уже трогать, что происходит с его многострадальным телом, он будто со стороны, равнодушно смотрел на выпуклый живот, открывал послушно рот, когда туда засовывали трубку, так же равнодушно реагировал на прочие вторжения. Изредка его сознание выныривало на поверхность, посылая отчаянные импульсы засыпающему разуму, но Джен не видел выхода, не видел больше просвета впереди, он ненавидел свое обезображенное тело, и не хотел больше мучиться.
Ненавидел то чудовище, что сидело внутри него.
Дженсен слышал когда-то, что перед мысленным взором умирающего, проходит вся его жизнь, теперь он в это поверил. Он видел всех… Чаще всего Дженсен думал, почему-то, о Джареде. И именно мысли о нем, не давали окончательно шагнуть в черную пучину безумия. Дженсену отчаянно хотелось хотя бы один раз, увидеть Джея, и сказать ему… Сказать, как он сожалеет. Только одно воспоминание, светлое, как тот прозрачный сентябрьский день, не отпускало Джена в смерть. Молодой и наивный, со смеющимися глазами, Джей на пороге класса…

[Вэл.]

5 глава

Если бы кто сказал Джею, что он будет сходить когда-нибудь с ума от беспокойства за Дженсена, он бы посмотрел на этого человека как на психа.
Были у Джея времена, когда он мечтал о таком вот случае – чтобы Джен навсегда пропал, испарился из его жизни, и может, сейчас эта детская мечта, высказанная когда-то в обиде – таким вот образом нечаянно воплотилась? Не зря же говорят, все наши желания материальны, витают где-то во вселенной, а когда ты о них совершенно забыл – вдруг реализуются…
Можно было, наверное, позлорадствовать, и забыть о Джене, но Джаред не медлил и не размышлял о превратностях судьбы и справедливости наказания. Едва он узнал об исчезновении, дождавшись ночи, отправился к монкам.
Джей и боялся, и надеялся найти Дженсена, он не верил, у него не укладывалось в голове, что Джен может быть мертв.
И он избрал единственно верное, по его мнению, поведение при общении с сияющими.
Почти ничего не изменилось во владениях, оккупированных монками, никто его даже не пытался задержать, но впервые Джаред задумался,
что видел только очень небольшую часть этого огромного помещения. Если Джен жив, то где он может быть?
Добравшись до кабинета Зея, Джаред увидел, что и здесь ничего не изменилось, скоро явился и, извещенный соплеменниками, стратик.
Джей поздоровался и пригляделся к нему, монк явно изменился.
- Здравствуй, Джаред. Как же давно тебя не было.
- Был занят, - кратко бросил Джей, и немедленно пошел в наступление, - Зей, у меня очень важное дело к тебе.
- Да, я слушаю, - музыкальный голос Зея был тих и невыразителен, и, кажется, со времени последней встречи Зей будто уменьшился, сгорбился.
- Зей, я знаю, вы удерживаете здесь человека, и я хочу знать – почему.
Джей сказал это максимально уверенно, конечно, он не знал этого точно, блефовал, но надеялся на свою чувствительность, знал, что Зей не сможет солгать ему. Джею иногда казалось, монки и вовсе врать не умеют. Зей не удивился и не возразил, лишь молча продолжил рассеянно смотреть вдаль.
-Зей?
-Да.
-Что происходит?
Джей вдруг вспомнил их последний разговор, и у него забрезжила страшная догадка. Ох, ты… Зей говорил – последний шанс. Они должны использовать последний шанс.
А Джареду казалось тогда, в ту последнюю их встречу, что его преследуют. Неужели этот идиот Джен…
Джея вдруг захлестнула злость, он подступил к хрупкому на вид монку и прошипел, сверкая глазами:
- Скажи мне только одно – он жив?
Монк уставился на него своими невероятными глазищами, прозвучал снова надломленный голос:
- Жив… Пока.
Джаред, незаметно для себя, ухватил светловолосого отрешенного монка за грудки:
- Что значит – пока?!
Зей неожиданно сильный, спокойно отвел руки Джареда от себя, проговорил:
- Кажется, мы снова допустили ошибку.
Джей продолжал цепляться за монка, ловя его за руки:
- Ошибку? Что, черт возьми, вы с ним сделали?! Он умирает? Да говори ты, кукла бессердечная!!!
Джей увидел в глазах красивого существа тень обиды, монк вздохнул и сказал:
- Пойдем, сам увидишь. Может, нужно было иначе… Мы так старались, следили за ним все время, а он слабеет с каждым днем. Мы даже не можем накормить его теперь…
Джареду стало страшно, но он, постаравшись успокоиться, кивнул.
- Да пошли уже, скорее. На месте разберемся.

Они вошли в лабораторию молча, Зей прибавил свет и они подошли к вертикально стоявшей кушетке. Если Джей еще бессознательно надеялся, что в руки монков попал не Джен, а какой-то посторонний парень, то при первом же взгляде на зафиксированного намертво в путах человека, у него отпали все сомнения, и сердце ухнуло в пятки.

Джей, конечно, повидал много такого, что и не снилось обычным людям. Но увидев сейчас Дженсена, голого, прозрачного, с повисшей головой, страшно худого, если не считать раздувшегося живота, Джей задохнулся от жалости.
Худые плети рук и ног были прикручены к краям регулируемого лежака, застарелые синяки на запястьях переливались цветами от черного до желтого, ребра выступали, ввалившиеся глаза закрыты, губы, почерневшие и распухшие от укусов.
Регулируемый лежак, меняющий положение по часам, вновь поехал в лежачее положение, и маленькая голова со стуком соприкоснулась с кушеткой. Глаза не открылись, кажется, парень был в глубоком обмороке. Не думая ни минуты, Джей принялся лихорадочно развязывать веревки, удерживающие тело.


Зей властно положил руку на узел, что пытался развязать Джей, и этого одного движения Джареду хватило, чтобы взорваться, он в бешенстве врезал монку так, что несчастный стратик отлетел в дальний угол. Джей не успокоился, впервые в жизни ему захотелось кого-то избить. Он налетел на поднявшегося монка, и они покатились по полу, обмениваясь ударами.
-Уроды!!! – орал Джей, награждая монка зуботычиной, - совсем уже!!! Он же вот-вот умрет, какого хрена вы тут развлекаетесь?!!
Монк уворачивался, и Джей понял в ходе борьбы, что последний не особо желает драться, а только удерживает Джея. Наконец, монк хитрым захватом обездвижил разозленного Джареда, и сказал:
- Джаред, его нельзя развязывать, он попытается покончить с собой или сбежать. Мы не можем этого допустить.
Джей задергался, слова монка придали ему снова сил:
- Придурки, мать твою, уроды! Да вы уже его почти прикончили!!! Еще день, да что там, пара часов, и он ласты склеит!!! Дебилы, а ну, отпусти меня, ты, кукла резиновая!
- Я отпущу, - тихо сказал монк, - если ты успокоишься.
Джей подумал, что ведет себя, как идиот. «В стане врагов…»
- Ладно, - довольно мирно сказал он, - слезай уже с меня.
Они встали, хмуро отряхиваясь, и поглядывая друг на друга.
Джей снова подошел к кушетке, и принялся упрямо отвязывать Дженсена.

Стратик через некоторое время вдруг тронул Джареда за рукав и протянул ему скальпель.
Джаред шумно вздохнул.
- Зей, - напряженно сказал он, - вы… вы засунули в него свой …своего ребенка?
-Эмбрион, - почти беззвучно подтвердил Зей.
- Скажи мне, Зей, - голос Джареда зазвенел отчаянием, - что, ну совсем не было другого выхода?!! Вы что, не видите, что он умирает?
- Мы не хотели этого, - возразил стратик, и в его голосе тоже сквозило отчаяние, - он – наша последняя надежда. Но все приборы показывают, что ему осталось совсем немного… Это такой удар.
- Если вы его все время держали в таком положении, я удивляюсь, что он так долго протянул, - ядовито сказал Джей, - и мне понятно, почему умерли все другие. Кстати, сколько их было?
- Девять, - честно ответил стратик, и Джей приоткрыл рот и округлил глаза, а стратик продолжил торопливо, - до него – три ваши женщины, и шесть способных выносить плод монков.
Джей рот закрыл и нахмурился снова. Значит, женщин было три, и имени одной из них он, видимо, никогда не узнает. Монки до последнего пытались самостоятельно решить проблему, а когда уже подходящих кандидатур среди своих не осталось, перешли на людей, и тут под раздачу попал Джен. Счастливчик…
Джей представил на секунду, что мог оказаться на его месте – а что? Вполне! И ему стало дурно.
Джаред разрезал путы, обернулся к Зею и хмуро сказал:
- А ну, дай свою хламиду, я вижу, на тебе много рубашек надевано… Чего стоишь?
Стратик Зей действительно, был обряжен в многослойный, сложный наряд, он секунду подумал, и снял похожую на халат с широкими рукавами, длинную рубаху.
Джаред завернул Джена в одежду, подхватил его на руки.
И наткнулся на непреклонный холодный взгляд синих глаз.
-Вы не уйдете отсюда.
-Он здесь не останется, - так же твердо заявил Джей, задрав подбородок. Он пристроил голову Дженсена на своем плече, поудобней перехватил неожиданно тяжелое тело. Зей нажал кнопочку на своем браслете, двери лаборатории распахнулись, за ними Джей увидел большое количество монков. Впереди всех стоял Кул, скрестив руки на груди, и смотрел на Джареда откровенно враждебно.
В этот момент у Джареда мелькнула странная, нереальная догадка, может быть и ошибочное предположение, но… В этом что-то было. Джей привык доверять собственной интуиции, она не раз ему помогала в сложных ситуациях.
- Хорошо, - уравновешенно сказал он, - пусть они уйдут. Я хочу поговорить.
Зей сделал знак, и Кул, помедлив, закрыл тяжелые двери. Джаред снова положил Джена на кушетку, но, кажется, боялся, что он тут же умрет, если отпустить его совсем. Он взял его кисть в ладони, спросил негромко:
- Зей, ты говорил, что эмбрионы могут выжить даже в самых тяжелых условиях. Скажи тогда – что происходит? Почему столько смертей?
Зея мучил уже не один месяц тот же вопрос, он потеряно опустил голову:
- Я… не знаю. У меня есть предположение. Возможно, я зря погубил столько жизней, но, у меня не было другого выхода. Я должен был попытаться возродить наш народ. Мне кажется, это эмбрионы… нет возможности проверить их, может, хранение было неправильным, и они, все, уже давно обречены на гибель. Такое бывает, я все эти месяцы искал информацию. С виду эмбрион здоров, и приживается. Но проходит несколько месяцев, и он неизбежно гибнет, следом и тот, кто вынашивал прародительницу…
- Так. Предположим, что с эмбрионами все в порядке. Тогда – что еще может быть?

[Вэл.]

Зей растерянно смотрел на человека, он не понимал, к какой мысли Джей пытается подтолкнуть его. Джаред потерял терпение:
- Черт, да включи мозги, кукла! Возможно, кто-то сильно не хочет, чтобы эмбрион выжил.
Зей был потрясен.
-Ты… такого не может быть! – и замолчал, Зей огляделся, будто потерял кого, незаметно для себя, начал расхаживать по лаборатории, - но это же… невероятно. Погубить целый народ, вернее, единственную возможность возрождения… Но, почему? Зачем?!!
Он встал перед Джеем, взволнованно прижимая девичьи нежные ладошки к груди, Джей перевел дух.
Слава богу, что Зей его выслушал, и даже, кажется, поверил. Джей и сам был неуверен, в своей догадке, но твердо решил про себя, если заговор и имеет место быть, то он постарается раскрыть его. Не хотелось даже думать, что Джен может умереть. Джаред все случившееся с ним сразу поставил себе в вину, он проклинал себя за невнимательность в свой прошлый приход.
- Откуда я знаю, зачем, - недовольно буркнул он, - может, он состоит в клубе самоубийц, и хочет вас всех, оставшихся, потянуть за собой. Всякие шизы бывают, уж я-то знаю.
-И что нам делать? – Зей не видел, как можно сохранить драгоценному зародышу жизнь, если угрожать ему мог практически, кто угодно.
- Ну, вот теперь мы можем серьезно поговорить. Ты же понимаешь, что здесь оставаться ему опасно…
- Нет, - тут же понял его ход мыслей стратик, - если он окажется снаружи, первым делом попытается избавиться от ребенка.
-Эммм, - Джаред растерялся, Зей был абсолютно прав, - ну…тогда что?
-В данной ситуации, когда от жизни одного человека зависит целая раса, я не могу никому доверится, из своих. Даже тебе, я верю лишь отчасти. Тебе дорог этот человек, а мне – то, что в нем живет. У нас интересы совпадают, и мы должны устроить все так, чтобы никто больше не мог приблизиться к нему. Только ты и я.
- Значит, я должен буду остаться здесь? – Джей перебирал пальцы Джена, хмурился, наконец, сказал, - разумно… Но, у меня будет несколько жестких условий. Могут быть провокации, понимаешь? И мне нужно иногда уходить. И еще… Надо устроить Джена так, чтобы похоже было, хоть немного, на нормальное жилье, а не эта жуткая лаборатория, с инквизиторскими кушетками…

… Джей так вымотался, что потерял ход времени, и теперь, когда почти все уже было устроено, как он хотел – он сидел обессилено, на полу, и издалека смотрел на кровать.
Джена, все еще не пришедшего в себя, Джей уложил на бок, обложил подушками и одеялами, а сам не решался подойти поближе. Какими путями, через кого и какие порталы тащили монки все заказанное Джаредом в импровизированное гнездышко – его не интересовало.
Главное, теперь в выделенном помещении из нескольких комнат находились огромная кровать, пара диванов, несколько кресел, столы, шкафы, функционирующий санузел, и даже два телевизора.
Джаред уже успел искупать Дженсена, успел кое-что приготовить в комнате, оборудованной под кухню, и теперь ждал только, с замиранием, минуты, когда Джен откроет глаза. С разговора, когда Джаред и Зей обсудили планы спасения, прошло не более суток, но Джею казалось, что он сидит тут уже месяц. Зей выполнил все условия Джареда, теперь только у двоих были ключи от этого помещения, и Джей пообещал монку в скором времени начать расследование. Все же оставалось еще много возможностей навредить Дженсену, и пока они не обнаружат врага, нужно быть настороже.
Сейчас Джею было страшно, неужели все затраченные усилия напрасны… Джен оставался таким бледным, таким… беззащитным, что Джею хотелось или плакать, или, например, убить кого-нибудь, желательно монка. Джей не ожидал в себе таких кровожадных позывов, и отстраненно думал, отчего это вдруг, неужели простая жалость к попавшему в беду несчастному парню может вызвать в нем такую бурю эмоций…
Наконец, Дженсен шевельнулся, до Джареда донесся тихий, болезненный стон.
Джей и сам не заметил, как он, забыв усталость, оказался возле
Дженсена, склоняясь над ним, и встревожено спрашивая:
- Что? Джен, как ты?

6 глава

Сознание медленно возвращалось к нему, Джен не смог сдержать стон. Ну зачем… Так хорошо, в этой теплой, вязкой темноте, ничего не болит и никакие тяжелые мысли не терзают его… С памятью и светом возвращалась боль, но было и еще что-то, изменения… Осознание пришло, когда Джен почувствовал кожей ткань на теле, такие забытые ощущения, приятная тяжесть теплых одеял. И, кажется, нет стягивающих запястья и лодыжки веревок… Надежда вспыхнула в нем, превозмогая слабость и боль, Джен с трудом открыл глаза.
Над ним нависало знакомое лицо, и знакомый голос спрашивал о чем-то. Он так давно не слышал человеческого голоса. Преодолев спазм, сковавший горло, Джен прошептал:
- Дж… Джаред?
Джей сорвался и убежал, и у Дженсена появилась возможность оглядеться.
Когда Джаред вернулся с кружкой горячего бульона, он увидел, что Джен безуспешно пытается подняться.
- Погоди, сейчас. Дай, я помогу тебе сесть… Вот, так. Возьми… Нет, пожалуй, ты не удержишь, давай я.
Джаред помог ему сесть, устроившись сзади и поддерживая, обняв его со спины, он поднес кружку к губам Джена. Джен упрямо отвернул лицо, Джаред спросил:
- Что? Джен, тебе надо подкрепиться. Ты очень слаб. Сколько ты не ел? – и снова поднес кружку, на этот раз ему удалось заставить выпить его пару глотков.
- Я…мы все еще здесь? Где я думаю? – едва слышно пробормотал Джен и прикрыл глаза от слабости.
Джаред молча погладил его по плечу, сочувствующе сказал:
- Все будет хорошо, Джен. Мы прорвемся. Только ты ешь, ладно?
Джареду удалось скормить ему полкружки бульона, и он был почти рад. Рад и тому, что сидит за спиной, и не видит глаз Дженсена. Но рано или поздно Джен потребует объяснений, и Джей хотел, чтобы Дженсен отдохнул перед непростым разговором, но тому не терпелось расставить все точки над и.
Помогая устроится Джену снова в одеялах, Джей услышал:
- И что это значит, Джаред?
Голос был тихим, но Джаред хорошо расслышал в нем знакомые нотки бессильного бешенства, и про себя порадовался. Если у Дженсена есть силы злиться, возможно…есть шансы.
- Это… это ты, да? - срывающийся шепот болью отдавался в груди Джареда, кажется, он поторопился с выводами. В глазах Джена видны были отблески безумия, страх загнанной в угол жертвы, - ты… ты с ними заодно. Ты все время, был с ними заодно. Ты мстил мне, да, Джаред? Наверно, интересно было смотреть, как меня тут…
Дженсен снова закрыл глаза, на скулах заалел румянец мучительного, едкого стыда, Джей возмущенно заорал:
- Да я…Я не знал ничего, Джен, ты что, я никогда! О, черт…Да как ты мог подумать такое?!!
Дженсен посмотрел на Джареда, холодно спросил:
- Тогда почему ты ходишь свободно, а меня… а со мной вон что сделали. Посмотри.
Дженсен злобно откинул одеяло, с ненавистью глядя на свой живот, худые ноги, и откуда силы взялись:
- Посмотри, какой я теперь уродец. Фрик. Доволен? В зоопарке показывать можно, мужик с животом… «беременный»… - Джен с непередаваемым отвращением к себе выплевывал слова, он снова откинулся на подушки, часто дыша, и не подумав прикрыться.
Джаред несколько раз глубоко вздохнул, задержал дыхание, давая себе приказ успокоиться, потом решительно забрался на кровать и снова укутал Джена. Присел рядом, взял за руку и как можно спокойнее, принялся рассказывать, как он узнал о существовании монков. О том, что понимает их язык, скорее всего, на уровне телепатии.

[Вэл.]

Один факт из его жизни цеплял за собой другой, Джаред рассказывал, иногда хмурился, иногда улыбался, не выпуская его кисти из рук, и тихонько поглаживая ее. В начале Джен отрешенно смотрел в потолок, и, казалось, не слушал его. Но когда Джей рассказал ему почти всю свою жизнь, после школы, он почувствовал, как пальцы Джена в его ладонях ответили ему, едва заметным пожатием. Для такого высокомерного парня, каким раньше казался ему Джен, это было почти признанием, его невиновности. Джаред и не ждал, что Джен будет извиняться, он рад был и тому, что хотя бы не обвиняет. Едва он собрался уйти на диван, как выполнивший свою миссию, Джен задержал его:
- Погоди, – он снова устремил на Джея немного странный взгляд, - так ты… поможешь мне?
- Да, конечно, я для этого здесь остался.
- Мне нужно… я должен уйти отсюда, пока не стало совсем поздно. Ты поможешь мне? Немедленно. Я не могу здесь… оставаться. Эта тварь, внутри…Она жрет меня! Джей, ты же поможешь мне?!!
По ощущениям Джареда, приближалась нешуточная истерика, Дженсена трясло, он судорожно хватался за его руки, растеряв всю злость, с ужасом шептал:
- Я сдохну здесь, если ты не поможешь мне сбежать, Джаред, пожалуйста… Все, что хочешь, я заплачу. Я все сделаю, только помоги мне сбежать отсюда. Оно внутри, там, живое…
Дженсен задохнулся, и Джаред не думая, рывком прижал его к себе, обнял и зашептал успокаивающе:
- Джен, спокойно. Я помогу, все будет хорошо.
Он поглаживал Джена по спине, укачивая его, и думал с тревогой, как же быть. По большому счету, ему плевать было на монков, но вывести отсюда Джена ему не удастся. Зей предусмотрел все…
- Потерпи немного, Джен, я вытащу тебя.
Дженсен затих в его руках, и даже, через некоторое время, сделал слабую попытку высвободиться.
Джаред помог ему снова лечь, но не рискнул уходить далеко, и пристроился тут же, на кровати, в некотором отдалении.
-Джаред, - неожиданно спокойно позвал его Джен, и Джей даже вздрогнул слегка, тишина висела минут тридцать, мысли ушли далеко…
- Что?
- Ты ненавидишь меня?
Джей удивился странному вопросу, заданному таким спокойным голосом, он встрепенулся:
- Нет, конечно, Джен, перестань, почему я должен тебя ненавидеть?
- Ты не обижайся. Но… ты всегда был другим. Не таким, как мы. То есть, каким я раньше был, - Дженсен криво улыбнулся, и Джей мгновенно понял все, что хотел сказать ему Джен.
Сердце сжалось, но он вполне спокойно спросил:
- Ты хочешь сказать, я всегда был фриком? Ну да.
Однако сейчас, похоже, ситуация была зеркально противоположной, кто из них теперь был ближе к загадочному определению «фрик» было вполне очевидно.
Джен болезненно сморщился, потом, все же, посмел взглянуть в потемневшие глаза Джея:
- Я… был такой скотиной, - неожиданно сказал Дженсен, и голос его прервался, - ты прости меня, Джей. Я столько горя тебе принес, я ничего не понимал, каково это, а ведь мог… Мог сделать так, чтобы было по другому. Всегда травил тебя, и других … не останавливал. Я бы на твоем месте ни за что не стал помогать мне. Ты… Ты пожалел меня, когда увидел в таком состоянии, да?
Глаза у Джена лихорадочно блестели, губы дрожали, он побелевшими пальцами вцепился в одеяло, с какой-то непонятной настойчивостью глядя на Джея. Джею категорически не нравился тот оборот, что принимал их разговор, и снова наступающая новой волной истерика, чего добивается Джен?
- Что… Я не пойму, Джен, чего ты хочешь, чтобы я сказал?
- Я только хочу узнать. Ты бы любого пожалел, на моем месте, да? Не перебивай! Я хочу знать, мне это важно. И Сайруса, с его дружками, что чуть не забили тебя до смерти, а ты так никому и не признался, кто это был. И Оливию, что опозорила тебя на весь класс, мы подговорили ее тогда...
Дженсен дрожал, а Джей изумленно хлопнул глазами:
- Ты все это помнишь? Я и не знал, что был такой важной частью твоей жизни.
- Конечно, помню. Как ты можешь говорить со мной, помогать мне, после этого. Я же… Я всегда следил за тобой, смотрел, куда ты идешь. Отравлял тебе жизнь, не мог остановиться…Мне всегда хотелось понять, что ты за урод такой, что живешь не как все.
-Джен, успокойся…- Джаред потянулся к нему, но Джен нервно откинул его руку, отрывисто сказал:
- Ты не обязан присматривать за мной, после всего.
Джей уже не знал, что и думать. То Джен умоляет его помочь, а то, фактически, выгоняет… Он уточнил:
- Ты хочешь, чтобы я ушел, и забыл о тебе? Типа, разбирайся сам, да?

Дженсен молчал, ему невозможно было произнести эти слова, он кусал губы, и пальцы его беспокойно бегали по одеялу, Джей решил прекратить этот нервный танец:
- Дженсен, я же сказал, что бы ни было там раньше, это все неважно. Ты сейчас в беде и я никуда не уйду, даже если ты будешь прогонять меня. Вот когда ты будешь в порядке, и мы будем наверху, там, в нормальном мире – можешь гнать меня, сколько влезет. А сейчас, давай уже спать.
Вновь повисло напряженное молчание, и когда Джей уже проваливался в сон, услышал снова, нерешительный шепот:
- Джей… Когда мы уйдем, отсюда? Раз уж ты решил мне помогать, может, посвятишь меня? Мне бы проще было… терпеть, когда знаешь.
Ну вот и поспали. Все-таки, этому засранцу не откажешь в упрямстве, придется объясняться теперь. Джаред повернулся поудобнее, сказал:
- Джен. Скажи, а куда ты пойдешь, как только выйдешь отсюда?
Дженсен удивленно уставился:
- Ну как, в больницу, наверно. В полицию. – Он помолчал, насупился, заговорил нервно, быстро. - Да какая, на хрен, разница, лишь бы свалить отсюда, пока это тварь, внутри, меня не убила!
Джаред помолчал, спросил вкрадчиво:
- А ты уверен, что тебе помогут избавиться от «твари»? Джен, прости, но я думаю, ты сразу попадешь в руки спецслужб, и хуй они позволят убить это существо. Они скорее, допустят твою смерть.
Джаред дал время Джену осмыслить сказанное, потом, максимально мягко, продолжил:
- Нам придется остаться здесь, пока существо не родится. Ну, то есть…. Ну, ты понял. Я присмотрю за тобой, сделаю все возможное,
чтобы облегчить твое положение. Джен, у нас нет другого выхода, «они» нас – не отпустят.
Дженсен не ответил ему ничего, просто замолчал. Вид у него был такой, словно его только что, неожиданно, ударили. Джей самонадеянно решил, что разговоров на сегодня достаточно, и, сломленный усталостью, вырубился.

Что разбудило его, Джей точно сказать не мог, он проснулся, как от толчка. Оглядевшись, он увидел, что кровать пуста, выругался и побежал искать Дженсена, в выделенных монками апартаментах. Его нигде не было, Джен ухитрился вынуть ключ из карманов Джареда, и выскользнуть в коридор. Джей понимал, что вероятность удачного исхода побега минимальна, да и монки на стороже, но страх, что Джен может навредить себе, от отчаяния, оглушил Джареда.

Конечно, Джен не ушел далеко. Полутемный коридор был забит монками, Джей прошел сквозь толпу, и увидел беглеца. Он стоял в углу, слегка согнувшись, в правой руке он держал нож (и где только взял) и недвусмысленно направлял в область живота.
Джея вновь испытал острый приступ жалости, при виде худого, босого, в длинной белой рубахе Джена, с безумным, отчаянным блеском в глазах.
Джен еле стоял, но, кажется, был полон решимости, или сбежать, или умереть.
-Только подойдите, и пиздец вашей тварюге. Сволочи. Ненавижу…- Джен увидел Джареда, злобно усмехнулся, - а, и ты здесь. Я знал, что ты с ними. Скажи этим, если они не уйдут с дороги, я убью это проклятое чудовище, и плевать на себя.

[Вэл.]

Джаред видел, что только упрямство не дает Дженсену упасть, упрямство и страх. Он быстро прикидывал, как же поступить, больше всего он боялся, что не успеет, неожиданная мысль пришла ему в голову. Он сделал знак рукой, чтобы монки отошли подальше, и заговорил мягко:
- Джен, подожди. Ты подумай, это всего лишь не родившийся ребенок, маленькое, беззащитное существо. Оно ни в чем не виновато, неужели ты можешь убить ребенка?
Джен удивился так явно, что даже опустил нож, посмотрел на свой живот, и Джей, воспользовавшись минутной растерянностью парня, метнулся к нему.
- Ах ты, урод, - только и прошептал Джен, отнятый нож зазвенел, коснувшись бетонного пола, а Джей подхватил падающего Дженсена на руки.

В эту ночь Джареду выспаться не удалось, после того, как он принес потерявшего сознание беглеца обратно и устроил на кровати, неприятные мысли не покидали его.
Джей понимал, что реально, убедить Дженсена смириться со своим положением, не пытаться навредить себе или сбежать, будет очень трудно.
К тому же, его терзали сомнения в правильности принятого решения, может, все-таки, Джен прав, и надо бежать? И оставаться здесь – значит, только продлять агонию, и все кончится для Джена на операционном столе.
Только на секунду, Джей представил – куда они пойдут, после побега, как немедленно Джена изолируют и будут изучать, словно лабораторную крысу… Нет. Нет, нет, нет.
Сейчас Джен испуган, и хочет только уйти отсюда как можно дальше, надо постараться донести до него, что снаружи его сейчас не ждет ничего хорошего.
Все ненормальное, необычное – пугает людей, вызывает отвращение и гадливое любопытство, и Джей ни в коем случае не хотел, чтобы Дженсен испытал на своей шкуре, каково это, быть уродом.
Те чувства, что вызывал сейчас в нем этот попавший парень, нельзя был классифицировать только как жалость и сочувствие.
Очень странно… Джей стесненно повел плечами, взлохматил рукою волосы, шумно вздохнул. Черт его знает, что с ним творится. Он осторожно присел на кровать, боясь потревожить Джена, разглядывая его.
Какое усталое лицо, бедолага, да, трудно тебе пришлось. Все-таки, сила духа присутствует. Заговор, или что еще, но любой другой, на месте Джена, да что там, и он сам, вряд ли бы сохранил рассудок и жизнь.
Джаред снова поправил одеяло, соскользнул с кровати и ушел на диван. Перед тем, как улечься, Джаред спрятал ключи, минуту поразмышлял, есть ли в комнатах колюще-режущие предметы. Потом решил, что при желании, можно удавиться и носком, но не может же он не спать все время, черт побери…
Сон пришел под утро, тревожный и неглубокий.

7 глава

Как и ожидал Джаред, Джен объявил ему холодную войну. Или бойкот, игнор, как хотите.
С какой гордостью и пренебрежением он отталкивал Джареда! Как сам, не принимая помощи, шатаясь, то и дело брел в туалет, отказывался от еды, молчал, и лишь во сне, в забытьи, начинал глухо стонать. И все больше слабел.
Но накал эмоций не убывал, убийственные взгляды, что бросал на него еле живой бывший одноклассник, надо было видеть…
За три дня, что Джей ухаживал за упрямым засранцем, он так вымотался, будто год возил тележку с камнями в гору, ежедневно по сотне раз в день. Невыносимое моральное давление, что создавал своей ненавистью и презрением Джен, ощутимо висело в воздухе. Эту ненависть можно было нарезать ломтями, и Джей задыхался в душной атмосфере.
Джей, под вечер третьего дня не выдержал, усадил слабо сопротивляющегося Дженсена перед собой, затолкав тому побольше подушек за спину, и навис над ним, устало хмурясь:
-Джен, нам нужно поговорить.
- О чем? – бесцветно спросил Дженсен, избегая смотреть ему в лицо. Казалось, он еще больше похудел, хотя Джей насильно вталкивал в него еду, принятие пищи превратилось у них в странный, ежедневный поединок.
- Так дальше продолжаться не может. Джен, ты убиваешь себя.
Джен повернул голову, холодно уточнил:
- Я? А может, эта тварь, что сидит у меня в животе?
Джаред покачал головой:
- Я понимаю, каково тебе…
- Понимаешь? – Дженсен буквально выплюнул это слово, - вряд ли ты даже близко подойдешь, к пониманию, Джей, хоть когда-нибудь. Разве что, если пройдешь через то же, что и я, и умудришься не свихнуться сразу.
- Ну… ну хорошо. Мы не можем изменить ситуацию, так давай не будем делать ее невыносимой, пожалуйста, - умоляюще заговорил Джей, но Джен перебил его:
- Это я нахожусь в невыносимой ситуации. Это у меня внутри сидит чудовище…Ты…ты не слышишь меня, Джаред. Ты не слышишь, что я … если бы ты, чувствовал, как оно там, шевелится, и как это страшно, - Джен замолчал, справился с собой, и довольно спокойно закончил, - ты бы мечтал, каждую гребаную секунду, как можно быстрей свалить отсюда, и вырезать, хоть простым ножом, это…эту тварь из себя.
Едва он договорил, как судорога исказила его лицо, он выгнулся, застонал, сквозь зубы прошипел:
- Сука!
Дженсен бился на кровати в конвульсиях, от накатывающих, сильных приступов боли, Джей же заворожено смотрел на него, и сосредоточенно шевелил губами.
Наконец, боль отпустила Джена, он свернулся в клубок, едва переводя дух, а Джаред спросил, совершенно спокойно:
- Джен, что это было?
Дженсен закатил глаза, и все же ответил, довольно злобно:
- Ты идиот?
- Похоже, я понял… Да нет, не может быть. Этого просто не может быть… Хотя… Что мы знаем о них? – Джей как будто разговаривал сам с собой, и Дженсен осторожно повернул голову, чтобы взглянуть на своего, теперь такого близкого соседа. Несмотря на свое трагическое положение, Джен забеспокоился о Джее, не поехала ли у того крыша. Неужели ему хватило всего трех дней, чтобы уже сдвинуться. Нет, ясно, что Падалеки всегда был с приветом, и возможно, зря он ему устроил такой террор.
Но Джаред не оставил ему иного выбора, разве что дожимать его любыми путями, взваливая на него груз вины. Если Падалеки не поможет ему – он труп. Тогда, стоя с ножом, в этом коридоре, забитом монками, Джен лукавил – ему не безразлична была своя жизнь. Может быть, неделей раньше – да, но сейчас, когда появился Джаред, так остро захотелось жить, до отчаяния, выбраться отсюда, увидеть снова людей, улицы, все то, что было таким привычным и не ценимым раньше…
Его до обморока пугала тварь, что сидела в нем. Он ненавидел ее, всем сердцем, и, похоже, ненависть была взаимной. Может быть, ему это казалось, но сейчас, эта «штука», будто в ответ на его слова, причинила ему боль. Если бы не Джаред, ход мыслей которого читался у него на лице, Джену бы это не пришло в голову, но, похоже, это существо… Это непонятное существо – понимало, что ли, что Джен хочет избавиться от него. «Убить его».
И, черт возьми, выражало свое несогласие.
Джей присел рядом, близко заглянул в глаза, и Джен с опасением увидел в его лице нешуточную заинтересованность.
-Джен, - спросил он, - скажи, каждый раз, когда ты проявляешь злость или другой негатив, к эмбриону – тебе больно?
Дженсен неловко завозился, пряча лицо, но Джей уже обо всем догадался.
-Значит, я прав, - почти торжествующе сказал он.
- И что? – вызверился Дженсен, его стала бесить эта тема, - что ты хочешь этим сказать?

[Вэл.]

- А вот сейчас, Джен, я повторю твои слова, несколько иначе – не прикидывайся идиотом. Ты сам – ухудшаешь свое положение. «Она» просто защищается, и эта боль - отражение твоих мыслей, и твоей ненависти. Надо просто…смириться.
- Нет!!! Я не хочу, чтобы «это» было во мне, чего тут неясного, Джей??? Мне насрать, что это, кто это, я только хочу, чтобы «это» убрали!!! Мне плохо от нее!!!
И будто в ответ, на эту истерику, Дженсена вновь стали выворачивать мучительные судороги, он застонал, пытаясь удержать их, но в этот раз, приступ длился дольше, и Джею пришлось даже придержать Дженсена, так его корежило.
Минут через десять, судорожно пытаясь вздохнуть, Джен прошептал убито:
- Она меня прикончит…
Он закрыл глаза, и уже не смотрел на Джареда, не ждал от него помощи.
И Джаред не выдержал. Ему тяжело было воевать на два фронта, со своими сомнениями, и с упрямым до невозможности Дженом, он сказал тихо:
- Хорошо, Джен. Мы свалим отсюда, мне нужно только придумать – как. Потерпи, еще чуть-чуть, пожалуйста. Я прошу тебя, не надо «ее» провоцировать. Если ты понимаешь, конечно, что я имею в виду.
И пусть Джен испытывал еще остаточную боль, пусть била дрожь и слабость не давала подняться – он улыбнулся. Не сумел сдержать торжествующей улыбки - он добился своего.
После он, не сопротивляясь, съел все, что подсовывал ему Джаред, покорно вытерпел процедуру умывания-переодевания и укладывания, и впервые, пожалуй, за последние три с лишним месяца, спокойно и безмятежно заснул.

-Стратик Зей, что происходит? – изумрудные яркие глаза либра Кула обдавали Зея волной возмущения. Это было настолько не похоже на невозмутимого ученого, что Зей только удивленно смотрел на либра.
Зей умел всегда взглянуть на ситуацию со стороны, он видел, что самый близкий друг и помощник, постепенно отходит от него. Может, в этом был виноват целый комплекс факторов, и неудачи с эмбрионами, и зарождающиеся подозрения, и заразное общение с такими эмоциональными
людьми. Зей замечал за своими подчиненными перемены – стоило монку хотя бы пару дней, понаблюдать за людьми, по мониторам видеокамер, как он вдруг перенимал жесты, лицо становилось более выразительным, движения порывистыми. Эти невидимые эмоции передавались даже через экраны, начали вспыхивать конфликты, иногда до Зея доносился переливчатый смех. Впервые услышав его, Зей замер в испуге, не сразу идентифицировав звук, а теперь он понимал – дисциплина в экспедиционном корпусе летит к черту. Никогда бы не позволил себе подчиненный второй ступени критиковать действия начальника экспедиции. Но вот он стоит, перед ним, и яростно сверкает глазами. Зей решил не отвлекаться на то, что Кул вольно или невольно нарушает этикет, и перешел сразу к делу:
- О чем ты, Кул. Поясни.
- Я об этом человеке! Тот, что явился сюда, и заперся теперь с нашей Эли!
Кул даже не счел нужным упоминать Дженсена, для него это был всего лишь носитель эмбриона. Но драгоценный эмбрион уже имел имя, и изоляция его от монка Кула, кажется, вывела последнего из себя.
Зей оглядел внимательно пылающего праведным гневом либра, пытаясь разглядеть в нем заговорщика. Неужели Джаред прав… Но Зей не видел, все равно, не мог увидеть в нем врага. «Он не мог. Не верю. Зачем? Но, кроме него и меня, очень мало монков имело доступ в лабораторию. Что могло толкнуть его на это? Не понимаю…»
Вслух он очень сухо сказал:
- Либр Кул, вы помните, в каком состоянии был человек, когда пришел Джаред? Вижу, помните. Согласно данным приборов, ему оставалось жить от силы, двое суток.
А сейчас, спустя всего десять дней, он поправился настолько, что в состоянии ходить и есть самостоятельно, и, думаю, если провести обследование, оно даст хорошие результаты.
Кул ухватился за последнюю фразу:
- Так почему вы запрещаете его провести??? Это возмутительно, мы не знаем, в каком состоянии Эли, этот невежественный человек может случайно навредить ей!
- Джаред против, категорически, он обосновал свой протест. Джен может очень негативно воспринять попытку его снова обследовать. Его эмоциональное состояние должно быть стабильным, Джей рассказал мне кое-что, и я теперь тоже против обследования. Никаких обследований. Это может только навредить. Кул, кроме того, ты же прекрасно знаешь, если с эмбрионом что-то пойдет не так, мы не сможем это предотвратить, да и человек – погибнет. Обследования необходимы на ранних сроках после внедрения, до 6 месяца возраста эмбриона. А сейчас, главное, не мешать процессу.
- Но этот человек, этот Джаред, он же выходит наружу, он может привести кого-нибудь.
Зей покачал головой, пробормотал:
- Не это тебя беспокоит, - он, наконец, прямо и твердо посмотрел Кулу в лицо, - верно?
От тебя ничего не зависит, ты испытываешь чувство беспомощности, и ты злишься. Очень необычный спектр эмоций, для тебя, не находишь?
- Я не понимаю. Зей, ты не доверяешь мне? – Кул, кажется, вполне искренне недоумевал, но укол совести Зей проигнорировал, произнес холодно:
- Я никому не доверяю. Слишком важен сейчас для нас этот человек, я не могу больше рисковать.
Щеки Кула полыхнули румянцем, он выпрямился гордо:
- О. Так ты не веришь мне. Ты меня подозреваешь? А что, если я скажу тебе тоже?
Зей не успел осмыслить его слова, не успел даже ничего сказать, Кул окинул его презрительным взглядом и снова, нарушая все правила неписанного этикета, самовольно покинул кабинет стратика, оставив того в недоумении и огорчении. И сомнениях…

Джаред видел, что Джен немного пришел в себя, уже активно ест, старается не замечать свой живот (хотя, как это возможно?) и прилежно выполняет все, что скажет Джаред.
Сейчас они сидели вдвоем, на пятачке маленького дворика, на деревянной скамеечке, что на днях приволок сюда Джей. Далеко наверху голубел квадратик синего неба, Джен, закутанный по самые уши в теплую куртку Джареда, сидел, прислонившись к стене, и обратив лицо с закрытыми глазами вверх. Он будто хотел поймать лучи никогда не попадающего сюда солнца. Джей удивлялся, но в этом похожем на колодец дворике всегда было прохладно, не смотря на летнюю жару.
Джен слегка пошевелился, спросил негромко:
- Когда?
-Сегодня ночью, Джен. Ты уже спрашивал.
Дженсен улыбнулся чуть смущенно, так не похоже на себя самого, прежнего:
- Эти слова, как музыка…
Джаред, сумрачный, недовольный, лишь вздохнул.
Понятно, как Джен хочет отсюда уйти. Но что будет дальше… Не хотелось даже думать, что эта вредная сволочь может умереть под ножом какого-нибудь подпольного хирурга. Джей осторожно расспрашивал Зея, и примерно представлял, что удаление эмбриона, вместе с врощенной в организм человека системой его жизнеобеспечения – сложнейшая операция.
Он решил, в последний раз, попробовать уговорить Дженсена остаться. Только не знал, как. Он спросил, вспомнив об интересных реакциях плода на негативные эмоции:
- Скажи, Джен. Только, не сердись. Хорошо? Ответь на один вопрос.
Дженсен молча кивнул, блаженствуя на свежем воздухе, и довольно жмурясь.
- Этот эмбрион… он больше, кажется, не причиняет тебе боли?
Улыбка сползла с лица Джена, он поморщился.
- Нет, - тихо сказал он.
- Я помню, тогда, в коридоре, ты не ударил себя ножом. Помнишь, я сказал, что это ребенок, и ты будто услышал меня, в тот раз. Это, по сути, на самом деле, ребенок… Тебе не жаль его? Вернее, «её»?
-Меня никто не спрашивал, хочу ли я. Меня кто-нибудь пожалел? – вскинулся Дженсен.
- Я, - спокойно ответил Джей.
- А если бы тебе – вживили это, ты бы тоже сейчас говорил так? И пожалел бы ее? – не сдавался Джен.
- Ты ведь знаешь, что да, - просто ответил Джей.
И Дженсен знал, к сожалению, что Джаред не лжет. Ему нечего было возразить. Джей бы пожалел существо, и «родил» бы этим чертовым монкам загадочную «матку». Прародительницу. Джей объяснял уже Дженсену, что способ размножения этих странных созданий и социальный
строй монков ближе всего напоминал пчелиный рой.
Джаред вздохнул, сказал просительным тоном, немного запинаясь:
- Джен, мы сделаем, как задумали, я не буду на тебя давить. Не могу смотреть, как ты изводишь себя, но… Я вот сейчас уйду, а ты подумай, и представь… На минуту, что это, гм… Ну, что это – не «тварь», как ты говоришь, а ребенок. Он нуждается в любви, ласке, сочувствии. Представь, на секундочку, что ты ее любишь. Только попробуй, ладно? И… не смотри на меня, пожалуйста, как на сумасшедшего.
Джей окончательно смутился, под изумленным взглядом Дженсена, покраснел, потом суетливо поднялся и буркнул:
- Ладно, я пошел…

[Вэл.]

После того, как Джей согласился на побег, Дженсен стал больше доверять ему. Он прислушивался к Джареду и смотрел на него с неослабевающим вниманием. Это трудно было объяснить, но ему «хотелось» понять Джея, залезть ему в голову. Постигнуть ход его мыслей и…душевных порывов.
Дженсен, оставшись один во дворике, недоверчиво покосился на свой живот, и подумал, что действительно, Эли ему больше не причиняла боли. «Потому что ты о ней постарался забыть» А что, если…
Дженсен выкинул нелепые мысли из головы, он так долго ненавидел «ее» а потом, так долго пытался обмануть себя «Этого нет, этого просто нет. Или не будет, в ближайшее время» что теперь было невозможно, заставить себя …хм. Любить?
Ну, хорошо, пусть не любить. Попробуем… попробуем, например, вообразить ее. И… поговорить.
Дженсен, чувствуя себя полным придурком, осторожно коснулся собственного живота, и робко сказал:
- Привет… Я Дженсен.
Он представил себе, маленькую девочку, с косичками, у нее голубые глаза, каштановые волосы, веснушки на носу, вот, как у него…
«Золотые» отчетливо высветилось у него в голове, Джен даже вздрогнул, огляделся, и образ девочки растаял.
-Что? – спросил он вслух, чувствуя озноб, и вполне отчетливо услышал, или понял, или почувствовал, как снова, помимо его воли, перед ним рисуется образ, совсем не тот, что он воображал. Глаза, правда, голубые, или синие. А волосы…золотые.
«О, господи» подумал в панике Джен, и снова, «увидел» или…непонятно, может «услышал» в ответ - недоумение.
Он хотел вскочить, и побежать, но ноги отнялись, и он, с болезненным любопытством, вновь мысленно потянулся к … к ней.

И вдруг, неожиданно, мягкая волна, удивления, смешанного с радостью и… чем-то похожим на удовольствие, любовь, нежность, - коснулась его сердца.
«Ой, мама…» Дженсен утонул в этих нежной ласке, что-то приятное и легкое будто гладило его, внутри, так, что глупая улыбка растянула его губы.
Это продолжалось всего пару мгновений, и так быстро закончилось, что Джен, опомнившись, решил даже, что ему все это показалось.
Он потерянно оглядывался, пытаясь привести мысли в порядок, стараясь не смотреть на живот. И решил, про себя, что не будет больше повторять идиотский эксперимент. Проклятый Джаред…

8 глава

Джен старательно делал вид, что ничего не случилось. Ничего и не случилось, а что? Ну, показалось что-то. Нужно, в любом случае, воплотить задуманное, и если уж решили бежать, то, из-за каких-то глюков, он здесь не останется, ни за что.
Все мысли Джареда тоже были заняты предстоящим побегом, и Джена грело сознание, что совсем скоро, вот уже этой ночью, он оставит ненавистное место обитания монков, навсегда.
Сегодня монки отмечали какой-то свой, религиозный праздник, Зей рассказал Джареду, что ночью все соберутся на «службе», которая будет идти с 12 до 3 ночи, и на час он наметил побег. Он просчитал время, которое понадобится им, чтобы добраться до выхода, с минимальной возможностью столкновения, да и на этот случай у него имелось оружие.
Вчера, когда он принес его, Дженсен сразу отобрал у него револьвер, и даже не спросил, где он его взял, только сказал:
- Ну что, теперь держитесь, уроды…
Джен преобразился, и будто выпрямился, почему-то Джею его реакция совсем не понравилась.
Кольнуло такое непримиримое отношение Дженсена к монкам. Хотя, с другой стороны, если бы это его, Джареда, так разрезали, и вшили в него чужое, шевелящееся, еще неизвестно, что бы он запел.
Джей слабо представлял, как может воспользоваться оружием, поэтому даже обрадовался, что Джен забрал его. С каким довольным и счастливым видом он ходил весь оставшийся день!
Но сегодня Джен особых эмоций не проявлял, Джей волновался за него, не сводил с него глаз, но видел только, что Джен спокоен, холоден, и даже несколько рассеян.
Джей отметил про себя – Джен, поглощенный своими мыслями, съел беспрекословно ненавидимые спагетти, без обычных, едких комментариев.
Ближе к часу ночи Джей уже настолько переволновался, что просто сидел, и ждал, назначенного им самим времени, не желая отступать от плана и сдерживая себя, чтобы не пойти прямо сейчас. В коридорах могли встретиться припозднившиеся монки.
Джен, отстраненный и сосредоточенный, словно прислушиваясь к себе, сидел в кресле и делал вид, что читал, а Джаред не мог даже притвориться чем-то занятым, смотрел на него и …да, тупо смотрел. На тени от ресниц, на ежик отросших волос, на россыпь веснушек на носу, сейчас не хотелось ни о чем думать…
- Джаред, - невыразительно сказал Джен, не поднимая глаз, - прекрати глазеть на меня.
«Откуда он, интересно, знает» слабо удивился Джаред, задавив легкое смущение.
Джен захлопнул книгу, посмотрел на Джея, без всякой насмешки, как ожидал Джей. И неуверенно, спросил:
- Джей… Скажи, пожалуйста… Вот, эти существа. Ты говорил, но я не слушал тогда, злился. Они… как размножаются?
Неожиданный вопросик… И, главное, к чему это?
Джей как умел, на пальцах, начал объяснять:
- Ну, я так понял, у них довольно сложная система, типа матриархат, и всем повелевает императрица, она же … как бы это… ну вот, ты помнишь, что я тебе про пчел объяснял? У них есть матка, это такая здоровая пчела, и если она погибнет – погибнет весь рой. У монков императрица – главная, она может воспроизвести кучу всяких разных, других монков. Монков - воинов, ученых, рабочих, я точно не знаю – как именно, но этот эмбрион – как раз из этих, что может воссоздать
весь род.
Увидев потрясенное лицо Дженсена, Джей замолчал, потом удивленно сказал:
- Джен, я же тебе рассказывал…
- Да, - эхом сказал Джен, - но я не слушал … Какая… Какая хреновая, жизнь…
Джаред не понял, почему Дженсен так явно огорчился.
Но Джен уже встрепенулся, отогнав от себя странные мысли, и напряженно спросил:
- Сколько еще?
Услышав страстное нетерпение в его голосе, Джей похоронил надежды на то, что в последний момент, Дженсен откажется от побега. Нехорошие предчувствия громко говорили Джареду, о безумии их затеи, но сейчас Джей не мог, не мог заставить себя, отобрать у Джена его надежду.
- Ну… семь минут, и… вперед.
Джен, отложив ненужную книгу, демонстративно вынул из кармана куртки револьвер, со знанием дела повертел его в руках, усмехнулся, и лицо его приобрело жесткое, непреклонное выражение. Сразу Дженсен напомнил Джею себя самого, прежнего, несгибаемого, упрямого, - привычного Джена, который на дух не переносил его, Джареда. Как же это все… неправильно. Что-то подсказывало Джею, едва они окажутся вне досягаемости монков, все вернется на круги своя. И почему Джареду было от этого тошно?

Остался последний поворот. Вот, за этим углом коридора, та самая синяя, обшарпанная дверь, ведущая на свободу. Сердце билось сильно, заглушая звуки вокруг, Джен судорожно сжимал во взмокшей ладони револьвер, и изо всех сил отгонял, отгонял от себя нежный образ золотоволосой малышки.
«Ну, прости, - мысленно, сам не замечая, говорил он, - прости, я не могу… не смог, тебе помочь. Милая, может тебе и вовсе, лучше не рождаться, это так тяжело, так страшно… Жить, и быть только тупым инкубатором, по производству этих тупых существ. Я не хочу, такой жизни, для тебя, для… для себя, да, ни для кого! Они не оставили мне выбора…»
В ответ он, вздрагивая от странных ощущений, слышал «робкое» недоумение и…снова, непривычную ласку… Похоже, Эли изголодалось по любви, если простое любопытство Джена приняла так … так, непонятно, эмоционально, близко.
Джаред повернулся к нему, приблизился вплотную, зашептал на ухо, обдавая горячим дыханием:
- Джен, мы почти пришли. Я сейчас зайду за угол, ты стой здесь, и смотри, по сторонам.
Потом, я тебя позову…
Повинуясь неожиданному порыву, Джен воткнул ему в руку револьвер, на недоуменный взгляд – прижал палец к губам и кивнул, мол, иди. Джей пожал плечами, и скрылся за поворотом. Прижавшись к стене, Джен смотрел назад, туда, откуда они пришли, и старался, старался не думать, и задавить глухую тоску, и печаль, что медленно охватывала его. Кажется, малышка понимала, «или сам Джен?» их краткое знакомство подходит к концу.
На мгновение Джен представил, как все могло бы быть, при самом лучшем раскладе, и смог бы он, пройти через все это, осознанно? И понимал – нет, ни за какие деньги, ни за что, но что же тогда, так ноет, в груди? Джен даже удивился, собственным неожиданным мыслям, и тут их прервали … звуки борьбы.
Дженсена будто кипятком окатили, когда он осознал - происходит что-то незапланированное. Он кинулся за поворот, и был сбит с ног, летевшим на него от удара Джареда, золотоволосым монком. Кул буквально обрушился на него, слегка придавив своим весом, и Джен больно стукнулся затылком, о бетонный пол. Еще парочка монков висели на Джареде, револьвер валялся буквально в метре от упавшего Джена «Лопух!» мелькнула злая мысль у Дженсена.
Все происходило так быстро, мозг не успевал фиксировать происходящее, схватка продолжалась в полной тишине. Пока золотоволосый, прикрывая Джена своим телом, пытался подняться, Джен
потянулся за револьвером, схватил, направил на Кула, почти ему в лицо, и замешкался. Этой секунды, хватило либру, и он отвел от своего лица оружие, но палец Джена уже спустил курок, громко, оглушающе в тесных коридорах хлопнул выстрел, и почти сразу за ним – вскрик.
«Джаред?!!»
Дженсена парализовало, от ужаса, голос пропал, он только бился, под железными руками зеленоглазого монка, чьи длинные волосы занавешивали ему обзор, и шептал:
- Джей?!!
Сразу несколько пар рук, подхватили его, поставили на ноги, и повлекли прочь, у Джена, наконец, прорезался голос, и он отчаянно закричал:
- Джей, твою мать, ты жив?!! Джаред, сукин сын, немедленно отвечай!!!
Может, ему показалось, или это на самом деле, был тихий стон Джареда?

В бывшем, теперь уже бывшем кабинете стратика Зея, была такая напряженная атмосфера, удивительно, как еще молнии не сверкали. Кроме них двоих, в помещении были еще монки, видимо все те, кого Кул убедил пойти за собой, и лица их теперь были полны решимости. Да, это, несомненно, огромная вина стратика, что он допустил побег, и если бы не подозрительность и внимание либра Кула, они сейчас потеряли бы драгоценную Эли.

[Вэл.]

- Вы, надеюсь, понимаете, что лишаетесь теперь, всех своих привилегий и статуса, – холодно говорил Кул, - теперь я буду, возглавлять экспедицию. Вы лишены доверия, Зей.
Кул издевательски выделил последние слова, и Зей сумрачно взглянул на него, сказал спокойно:
- Это была непредвиденная случайность, ошибка, вы же понимаете, что непреднамеренная.
- Возможно. – Кул, почти по-человечески, пожал плечами, - но, в наших условиях, любая ошибка превращается в преступление. Из-за вашего попустительства, мы чуть не потеряли последний эмбрион. И у меня есть подозрения, что неудачи в остальных попытках приживления эмбрионов – лежат на вашей совести.
От неожиданности Зей даже дернулся, детская обида исказила черты красивого лица, но не время сейчас было обижаться. Как бы там ни было, нужно было заботиться об эмбрионе, и, разумеется, его носителе. Сейчас его меньше всего волновала своя судьба, он, пытаясь подавить боль от обиды, спросил:
- Надеюсь, с Дженсеном все в порядке?
- С Эли ничего серьезного, и в этом нет вашей заслуги. – Кул, все же, не мог скрыть ярости, он обвинял, злился, и… в его глазах мелькала тоже… боль, он с разочарованием, сказал, - я до последнего, не верил в твою вину, Зей. Но этот побег расставил все по своим местам. – Кул вновь заговорил официальным, сухим тоном, словно опомнился, - С этой минуты вы будете находиться под домашним арестом, и не сможете покинуть своих апартаментов, пока новый совет не решит вашу судьбу. Если…будет доказано, что вы намеренно погубили все эмбрионы, я не завидую вашей участи…

По узким коридорам подвала заброшенного здания Зея отконвоировали до его комнат, заперли и поставили охрану возле дверей, оставив стратика наедине, со своими тяжелыми мыслями. Так громко названное апартаментами, скромное помещение из двух комнат, не было обыскано, Кул и новый совет справедливо полагали, что вряд ли предполагаемый преступник, хранил компрометирующие материалы в своих комнатах. Если они – вообще, были… А если несчастный стратик решит покончить с собой – это будет только доказательством, его вины. Зей лихорадочно размышлял – то, что говорил Кул… Правда ли, что он, действительно, подозревает Зея во всех смертных грехах?!! Или это было показательное выступление, для его невольных сообщников… Сам за себя, Зей мог сказать, он не виновен, значит, либо Кул искренне заблуждается, и тогда эмбриону ничего не грозит. Либо… Либо это ловкая игра, сошедшего с ума маньяка, с дьявольской хитростью заметающего следы… Кул, если допустить, что последнее верно – умело настроил толпу против него, стратика. Свалил все неудачи последних месяцев на него одного, и взял власть в свои руки. Теперь жизнь Дженсена, а, следовательно, драгоценной Эли – всецело в руках Кула. «Вот теперь мы и узнаем, - мрачно подумал стратик, - предатель ли ты, Кул, или сумасшедший маньяк… А может ты по своему, пытаешься защитить Эли?..»

Дженсен едва понимал, куда его волокут, и лишь увидев знакомое голубое освещение лаборатории, застонал сквозь зубы. Он начал сопротивляться, но куда ему было справиться с тремя сильными монками. Все равно, Джен решил биться до конца, не желая расставаться с одеждой, это было так унизительно, висеть распятым, как лягушка, и обнаженным. Впрочем, монки торопились, они сняли с него лишь куртку, торопливо обшарили, а мягкие спортивные штаны и футболку отставили на нем.
Джена привязали к знакомой, отвратительной кушетке, и быстро ушли, лишь щелкнул замок на двери. Дженсена охватило отчаяние, такая болезненно острая, душевная боль, была незнакома ему раньше. Сердце рвалось от неизвестности, ужаса, неужели он, случайно, пристрелил Джареда?! Джен понимал, со всей ясностью и очевидностью, что Джаред ему стал необходим. Настолько, что если… если он… если он… тогда, все. Это было гораздо хуже, чем когда ты беспокоишься только о себе, о своей судьбе. Конечно, страшно, и больно, но теперь… Теперь у Дженсена было ощущение, что у него отняли его душу, а вместе с ней желание жить, и бороться.

Дженсен совсем забыл, об Эли, и только вздрогнул, когда почувствовал мягкое прикосновение. Похоже, он уже начинал приспосабливаться, к этому необычному общению…
Прошло несколько минут, прежде чем Джен идентифицировал, то чувство, которое, «кажется, хотела» передать ему маленькая будущая правительница.
Сочувствие… Сочувствие. О, господи. Он хотел ее убить, вырвать из тела, из жизни, забыть навсегда, как страшный сон. А малышка, не понимая, лишь уловив его горе, просто пожалела его. Джен и сам не понял, когда его щеки стали мокрыми, может, впервые за много лет, он плакал, раскаиваясь, неизвестно в чем, и прося прощения, неизвестно, за что…

9 глава

Третий день продолжалось это противостояние. Как ни бились, монки не могли заставить Дженсена есть, и его состояние быстро ухудшалось. Джен видел бешенство в глазах Кула, тот даже залепил ему пару увесистых пощечин, но упрямо продолжал сопротивление. И, может быть, он очень скоро, снова скатился бы в тупую безучастность, перед приближающейся смертью, но сейчас… Сейчас была Эли.
То есть, она была и тогда, но Дженсен не воспринимал ее раньше иначе, как отвратительное чудовище. А теперь, насильно насаженный в сознание не без помощи Джея, образ милого ребенка, терзал его совесть.
Он понимал - ухудшая свое положение, губит ее, но… Он только таким образом, мог сейчас отстоять хоть малую часть свободы и независимости, его грела еще надежда, что Джей жив. Он перестал уже спрашивать, что с Джаредом, ему не отвечали. Даже если бы ответили – он бы не понял, да ему и не нужны были слова – а нужен был Джей. Может, монки поймут, что Джену стало хуже, без него, и позволят Джею вернуться.
А если… если Джаред погиб, тогда… Джен пугался, и потерянно думал об Эли.
Такой сумбур в голове, неизвестность выматывали, и Дженсен таял на глазах, стремительно возвращаясь в прежнее плачевное состояние.

Так же стремительно таяло влияние Кула, начались волнения среди монков, тем более не найдены были доказательства вины Зея. Кул терялся в предположениях и догадках. Несомненно, эти люди – они странные существа, стадные. Похоже, они гибнут от одиночества? Разве может такое быть, среди разумных? Кул все же был далеко не глуп, и отчетливо понимал, чего добивается «этот человек» Но не мог позволить, как он считал, «низшей расе» диктовать им, монкам – свои условия. Конечно, его отношение к людям, после произошедших событий, изменилось – теперь он считал людей довольно опасными и непредсказуемыми. К тому же, он не мог больше, как прежде, относиться к Дженсену – как к бессловесной твари. Почему это произошло, Кул не знал, но одежду у Джена не отобрали, хотя отвязывать опасались.
Кул теперь не был уверен, и в виновности стратика Зея, это скорее стратик обвинял его теперь, он знал, что Джен слабеет, день ото дня. Не мог не знать, хотя и был под арестом, потому что все больше монков, выражали недовольство Кулом, и тайно общались с опальным стратиком. А все этот упрямый человек… Мысли Кула все чаще обращались к другому человеку, тому, что организовал и почти осуществил побег. Может быть, они были правы, что не добили его тогда, возле двери на свободу…

Джея держали в небольшой каморке, недалеко от комнат повергнутого стратика, только с гораздо меньшим комфортом. Ранение в плечо было не смертельным, но довольно болезненным, пуля прошла навылет, монки перевязали и продезинфицировали рану, и особо о нем не заботились, принося лишь раз в день еду. Джей первые дня два провалялся, почти без памяти, не в силах удивляться благородству монков, что не забрали у него жизнь. Как бы там ни было, он-то собирался украсть у них гораздо больше. Поразмышляв, Джей уныло решил, что монки, вообще, народец довольно прагматичный, расчетливый, холодный, и толку от расправы над глупым Джеем – никакой. Но если они решат, что это – рационально, они непременно сделают это.

На третий день появился Трэй, как всегда, неожиданно. Джей давно заметил, что монки невероятно чистоплотны, и количество ванных комнат почти равнялось количеству жилых, вот и в его временной тюрьме находилась крошечная ванная комнатка. Услышав знакомое шебуршание за ее дверью, Джей сперва не поверил своим ушам, но потом заулыбался, и, с трудом встав с кровати, добрел в два шага до закрытой двери санузла.
Трэй подозрительно осмотрел Джареда, но проситься на плечо не стал, увидев сразу, в каком бедственном состоянии находится его друг. - Привет, - с трудом сказал Джей, оттого, что он резко встал, голова закружилась, и он вынужден был, ухватиться за стену.
«Идиот, во что ты опять вляпался?» примерно так можно было расшифровать недовольное шипение дракончика. Трэй даже, от возмущения, разочек плюнул огнем.
Джей сделал два шага обратно и буквально, рухнул на кровать. Потом вяло взглянул на стоявшего посреди комнатки, воинственно настроенного дракончика.
Крылья у дракона, на этот раз, на удивление были блестящими, аж лоснились, и вообще, Трэй казался довольным жизнью, и всем своим видом показывал презрение, к такому большому и глупому существу.
Казалось, он говорил, сверкая своими маленькими глазками, ну как можно, при своих возможностях, при своем выигрышном росте и интеллекте, так уделать собственную жизнь, и превратить ее в полное дерьмо???

[Вэл.]

«Хотя, начет интеллекта, кажется, я поторопился…»
- Трэй, ну не надо. Так вышло. Я… хотел помочь. Ну, вот и… Дракончик, казалось, проникал в мысли Джареда, быстро отсортировав мыслеобразы, он удивился «Сосед?»
Смущение, что испытал Джаред, нельзя было ничем объяснить, но Трэй все понял по своему, и насмешливо откомментировал « О. Любовь.»
У Джареда не было сил, возражать, фиг объяснишь чего любвеобильному дракончику, у которого в гареме, на последний подсчет Джареда, было кажется, сорок семь крылатых красавиц. И за каждую – он бился не на жизнь, а на смерть. У Трэя были также очень близкие отношения и со своими однополыми соплеменниками, и, пожалуй, в сознании дракона, эти его чувства к ним, равнялись понятию – любовь. Или, дружба… Не было сил вникать в нюансы и тонкости дракончиковой градации любви и дружбы, главное, что отношение Трэя к нему, Джею, было вполне лояльным.
«Рассказывай», требовательно велел Трэй, и взлетел на стол, чтобы удобнее было смотреть на Джареда. Джей вздохнул, прикидывая, как ему проще – говорить вслух, или представлять, потом решил, что для себя, будет понятнее сформулировать, словами.
И начал, с первого своего посещения этого загадочного места.

Джей не сразу уловил, что Трэй, едва только он заговорил о монках, и попытался передать Трэю мысленно, их вид, - Трэй замер, как охотничья гончая, на дичь.
Он даже не шевельнулся, сидел, похожий на статуэтку самого себя, и глазки его недобро сверкали. Не перебивал, лишь пару раз мелькнул в раскрывшейся пасти маленький, раздвоенный язычок.
«Я понял, о ком ты говоришь» Трэй, уже не скрывая агрессии и неприязни, пробежался по столу, будто собирался взлететь, и для этого набирал разгон. Джей с недоумением, наблюдал за ним, думая про себя, что да, конечно, не он один знает о других измерениях. Вот и Трэй, маленький отважный путешественник, знает о них куда больше его самого.
Трей, наконец, заявил, по-своему конечно, но шипение Джей перевел примерно так «Не так давно измерение монков было уничтожено, их раса – вне закона»
Презрение и злость, вот такими эмоциями дышало это заявление, Джей потрясенно уставился на дракончика:
- Ни хрена себе. А что такого, они сделали? Не находишь, это жестоко?
«Оружие. Они изобрели оружие, очень опасное, и если бы они применили его, хотя бы раз, произошло бы непоправимое. Совет федерации принял решение, уничтожить потенциального агрессора. Это не жестоко, это – необходимая меря безопасности»
Джаред даже сел, на кровати, открыв рот, глядя на маленького, с виду игрушечного дракона. Такие четкие формулировки, и жесткая позиция – теперь Джаред думал, что, не смотря на многолетнюю дружбу, оказывается, он многого не знает, о драконе.
Кроме того, что он иногда путешествует по другим мирам, и что у драконов распространено многоженство. Черт, а чем, собственно, занимается Трэй? И каким образом - сейчас, он нашел его? И какой, например, у дракона мир, строй, к какому социальному слою принадлежит Трэй? Кто он, вообще???
Джаред, с тоской, подумал, что сам виноват – разве он интересовался подобными вещами раньше, а теперь, пожалуй, и не время, выяснять отношения…
Уловив сумятицу, воцарившуюся в мыслях Джареда, Трэй, наконец, продолжил, и в его шипении уже не было злости, а, скорее, печаль. Видимо, его самого шокировала быстрая расправа, но он пытался, для себя, найти оправдание таким действиям:
«Это не жестоко, Джаред. За политические ошибки и интриги, в правящей верхушке, всегда расплачивается весь народ. Получается – они все, виноваты, раз позволили управлять собой, кучке фанатиков, решивших покорить все измерения, разом. Федерация – не стала разбираться…»
Мысли Джареда, приняли новое направление. Если Трэй говорит, что монки – вне закона, то это значит, что опять Джену грозит опасность.
Ну что за фигня… До монков, после всего произошедшего, ему было мало дела, но Джен. Джаред с опаской, спросил:
- Трэй, а что будет, если узнают, что часть монков уцелела?
Ответ последовал быстрый и жесткий, «Уничтожат»
- Трэй, но Дженсен! Я не могу допустить, чтобы он погиб вместе с монками!
Трэй молчал долго, нахохлившись, как большая ворона, сидел на столе, и посверкивал задумчиво глазками. Он уже отсканировал, всю информацию о Джене в голове Джареда, и понял многое, что еще не дошло до его большого, глупого друга. Но сейчас это не главное. Надо как-то разрешить ситуацию, и Трэй, в данную минуту, взвешивал, сможет ли он, ради Джареда, нарушить свои обязанности, и не исполнить свой долг.
Джаред, действительно, не знал многого, о нем, да им и не нужно это было. Трэй отдыхал возле Джея, в их нечастые встречи, превращаясь снова в юного, беспечного юнца. И Джаред, конечно, не мог знать, что мир маленьких, забавных с виду дракончиков – грозный страж мира, всех существующих измерений. Он не знал, как трепетали перед ними все миры, что вступали в федерацию.
Ловкие, сильные, умеющие становиться невидимыми и умело мимикрирующие, они умели летать, плавать, долго обходиться без еды и воды, могли не спать – это были идеальные воины на страже мира. И маленькие размеры, были в этом только помощью, а не помехой.

«Надо подумать» наконец, прошипел он. Монки никуда не денутся, по крайней мере, Трэй об этом позаботится. Его, все же, немного коробило решение правительства о таком тотальном уничтожении, и он, сейчас нарушая приказ, вот таким образом, выражал в душе свое несогласие… Когда друг Джея будет в безопасности, Трэй думал вернуться к этому вопросу, а пока, надо было решить насущные проблемы.
Кроме того, монки находились в мире людей нелегально. Этот мир, не достиг еще уровня, при котором его бы приняли в федерацию, само по себе – нахождение здесь, любого разумного существа из федерации миров – преступление. На этом, можно было сыграть…
«Когда они приходят?» спросил Трэй, поудобнее устраиваясь на столе. Он не собирался никуда уходить, раз выдалась такая минутка, можно и поспать.
- Да вот, скоро. Они раз в день, приносят еду.
«Ждем» проинформировал Трэй, снова переходя на привычный телеграфный стиль общения, и свернулся в клубок, накрыв треугольную голову крылом.

Кул, отвернувшись от впавшего в бессознательное состояние Дженсена, понял, медлить больше нельзя. К чему амбиции, если с этим упрямцем, погибнет их будущее. Надо немедленно, привести Джареда, и пусть делает, что хочет, лишь бы парень очнулся, и стал поправляться. Что ж, в этой битве человек одержал победу, пожалуй, надо было сразу согласиться, на его условия. Джен, может, и не высказал их вслух, но ясно же было - он спрашивает, все время, об этом Джареде. Хорошо, мы вернем его, и усилим охрану, мы позаботимся, чтобы ценный пленник не сбежал…
Кулу было тяжело на душе, он все еще не знал, можно ли доверять стратику Зею. Но теперь, после собственных неудач, он понимал, что мог ошибаться. Ведь он сам искренне желал, только чтобы эмбрион выжил, а что получается, в итоге.
Столько лет, Зей для Кула был лучшим, главным… любимым. Как же так случилось, что тень недоверия, сначала омрачившая их отношения, так далеко развела их? Холодный, замкнутый, стратик, скорее всего, и не подозревал о чувствах Кула, он так поглощен был наукой и работой, что мало в его сердце оставалось места для нежной дружбы и… любви. А теперь, если все станет как прежде, и стратик вновь возглавит экспедицию, он, возможно, навсегда отдалит от себя Кула. Но… пусть лучше так, чем знать, что все эти три года, пока они работали бок о бок, он любил предателя и убийцу.

- Идут, - несколько нервно сказал Джей, услышав шаги в коридоре. Трэй невозмутимо развернулся, встряхнул крыльями, и принял, на его взгляд, самый гордый, независимый вид. Кажется, не смотря на репутацию лучших воинов федерации миров, дракончики страдали комплексом неполноценности, из-за своего роста.
Распахнулась дверь, и Джей в удивлении увидел, целую делегацию, возглавляемую Кулом. Что-то, кажется, происходит… Тревога кольнула Джареда, он интуитивно, догадался – похоже, неладно с Дженсеном. Только бы он, остался жив, черт…
С его упрямством, Дженсен мог устроить монкам такую акцию протеста, что запросто сам бы и загнулся от нее. Как же трудно с ним, а еще хуже – без него. Вот сейчас, Джей ощутил страх. Единственно, старался успокоить себя тем, что вряд ли монки придут к нему такой толпой, если Джен уже умер. Скорее довел себя, снова, до обморока…
- Что, - начал он, встревожено, но прервал себя на полуслове, увидев, как округлились от ужаса глаза непробиваемого монка Кула.
Он проследил взгляд Кула, да, тот смотрел на дракончика.
Джаред вновь повернулся к Кулу, растеряв все слова, неожиданно было видеть на этом невозмутимом лице такой явный ужас – Кул побледнел, даже губы побелели, рот приоткрылся, и он выдохнул:
- Стражи…
Дракон грациозно наклонил головку, прошипел «Сияющие…»
Джаред с удивлением, увидел, или возможно, ему показалось - что кроме страха, промелькнуло во взгляде монка убийственное понимание.
«Кажется, пришло время договориться» заявил Трэй.

[Вэл.]

10 глава

Джен очнулся, от непродолжительного обморока, увидел, что Кул ушел, и перевел дух. Ему все сложнее было, воевать с упертым монком, и его все больше охватывал иррациональный страх. Эли. Эли не подавала никаких признаков жизни, он «не слышал» ее. Может, крошка просто затаилась, пережидая голодную паузу. Она же могла питаться кровью и плотью носителя, высасывать из него жизнь, но, почему-то, этого не делала. Джен готов был уже сдаться…
Он не мог сказать сейчас, что любит, или полюбил зародыша. Но ненависти к нему… к ней больше не было, и, кажется, появилось ответное сочувствие. Они попали оба, в безвыходную ситуацию вынужденного симбиоза, два совершено разных, далеких существа, насильно введенные жизнью в роли матери и дитя. Джен, еще раз, не надеясь уже на ответ, позвал мысленно Эли. Ничего.

Услышав, как поворачивается ключ в замке, Дженсен снова напрягся, на своей адской кушетке, заранее судорожно сжимая челюсти. Но в этот раз, вошедший Кул удивил его, своим потерянным видом, а за ним… за ним шагал Джаред! Радость, такая неконтролируемая, яркая, охватила Джена, и он дернулся навстречу, в своих путах:
- Джаред!
Джен жадно разглядывал его, замечая все – и бледность, и синяки под глазами, и какую-то неловкость в движениях. Одежда на Джее была чистая, но сидела так, будто он переоделся только что, и не все складки разгладились. Увидев, как Джаред морщится, Джен сразу спросил:
- Куда?
Джаред, смущенно улыбаясь, лишь развел руками, про себя гадая, когда они научились понимать друг друга, с полуслова:
- В плечо. Ерунда…
Его приятно поразило то, как осветилось лицо Джена, при его появлении, и он выглядел лучше, чем Джей ожидал.
- Как ты? – вполголоса спросил он, начиная развязывать веревки.
- Хорошо… Теперь нормально. А что… почему?
-Потом. Тебе надо поесть, и на этот раз, принцесса, ты не поедешь у меня на руках…
Джен удивленно хлопнул ресницами:
- Что? Когда это … и не называй меня так!!!
Джаред повернулся у Кулу, сказал нейтрально:
- Помогите, отнести его в… в наши комнаты, прежние.
Подавленный, Кул молча кивнул, но увидев, что к нему приближается монк, Джен панически шарахнулся. Джей едва успел, удержать его, веревки упали, и Джен чуть не свалился на пол. Оказавшись в железных объятиях золотоволосого монка, Джен присмирел, но уже через полминуты Джаред услышал, его язвительный голос:
- И с чего вдруг эти красавцы стали такие дрессированные? Джей, умираю от любопытства. Надеюсь, история будет захватывающая.
- Джен, заткнись, - устало сказал Джей, ранение давало о себе знать, а ему нужно было еще позаботиться о Джене, и накормить его. Тяжелые мысли не оставляли его – напряженный разговор ни к чему не привел, и что будет дальше – совершенно не ясно. Трэй пока дал обещание, не натравливать чистильщиков федерации на монков, но ведь могли быть другие тайные агенты, в этом мире. Кто-то еще мог обнаружить монков, объявленных вне закона, так же, как на них наткнулся Трэй. И еще, нужно все рассказать Дженсену, о новой грозящей ему опасности, от властей федерации. Эти – уж точно не озаботятся операцией, а просто убьют Джена, как только обнаружат, если смогли уничтожить целый мир – что им какой-то человечек… Джей, почему-то, не сомневался, что Дженсен с радостью согласится на операцию по удалению зародыша, но вот монки категорически отказывались делать это. И никто, кроме них, не мог провести сложнейшую операцию с минимальным риском. Вот, невезуха… Можно рискнуть, и попробовать уговорить Кула, сделать это, в обмен на их жизни. Джаред, где-то в глубине души, продолжал подозревать Кула, в желании по каким-то неведомым причинам, уничтожить эмбрион. Если так, то можно поторговаться – жизни оставшихся монков, взамен на свободу Джена, от этого эмбриона. Джей уговорит Трэя, отпустить монков, на все четыре стороны, но, опять же, Джей подозревал, что другие монки, во главе с Зеем, не допустят этой операции, и вряд ли им нужна будет, такая украденная, бесплодная жизнь. Не жизнь – а доживание… Что же делать…

Дженсен вел себя довольно странно. Когда они остались наедине, и Джей рассказал ему все, Джен лишь рассеянно кивнул, будто все это ему неинтересно. Или, существовало что-то более интересное?
- Дженсен, что с тобой? - Джей легко коснулся его плеча, - ты…слышал, что я тебе рассказал? За монками идет охота…
-Джей, - внезапно севшим голосом, сказал Джен, - мне кажется, со мной что-то… не так.
И посмотрел на него такими невероятно большими, испуганными глазами, что у Джареда похолодело внутри.
- Что? – одними губами, произнес он.
- Не… не знаю.
Джен уже пару часов, чувствовал, кроме привычного ощущения тяжести, еще и дополнительный дискомфорт, Джей уже заставил его выпить пару кружек горячего куриного бульона, но странный холод и боль, не уходили, и становилось все хуже.

А дальше началось страшное. Дженсена начали выкручивать, ломать мучительные судороги, Джаред помчался к двери и звал на помощь, в помещение набились испуганные монки. Джей дальше помнил лишь отрывки, фрагменты, как он удерживал бьющееся тело Джена, как бормотал что-то, успокаивающее, как бегал с посудинами, когда Джена немилосердно полоскало желчью, как появился даже репрессированный Зей, и лишь после его прихода, бешеный калейдоскоп кадров перестал вертеться у него перед глазами, а остался только измученный, бледный Джен с закрытыми глазами, и такой же измученный, измятый, не похожий на себя стратик, не отпускающий головы Джена из своих узких ладоней.

Джен, пока его били жуткие судороги, и казалось, что внутри все рвется и ломается, лишь повторял, сквозь зубы:
- Не уходи… Пожалуйста… Нет.
Теряя сознание, он, сквозь пелену боли, увидел встревоженные синие глаза Зея, и успел только еще раз, прошептать «Пожалуйста…» пальцы Зея легли на виски, знакомо притупляя боль.
Из последних сил, игнорируя сильную боль, он мысленно, потянулся к агонизирующему существу внутри себя, и попытался так же ласково, коснуться его, как не так давно сделала она сама. « Я… люблю тебя. Пожалуйста…»
Боль стихала, возможно, от пальцев Зея, а может, это Эли, наконец, откликнулась?
Уплывая в темноту, Джен, кажется, почувствовал – ответное, слабое и нежное поглаживание. Теперь можно, наверное, отдохнуть...

- Что это было? – злобно спросил Джей, его все еще трясло, и, не смотря на слабость, ему снова хотелось пришибить хоть одного монка. Джей и сам не ожидал от себя, что так бурно отреагирует, но, черт, Джен сейчас чуть не умер, у него на глазах! Джей, неизвестно почему, он не желал вникать почему, но, кажется, начинал уже ненавидеть, «это чудовище», что сидело в Дженсене. Глухое раздражение против невидимого существа, поднималось в нем, только при одном взгляде на изможденного, похудевшего Джена.
Неужели это он, совсем недавно, уговаривал Дженсена увидеть в этом чудовище – ребенка?! Ни хрена себе, ребенок. Это, скорее, бомба с часовым механизмом, и неизвестно, когда этот механизм придет в действие. Теперь он ясно понимал, что вел себя как тупица, когда просил Джена примириться с этим существом. Они сидели в импровизированной гостиной, сидели так, чтобы видна была кровать, где лежал Джен, снова в беспамятстве. Кул и Зей, кажется, забыли о временных разногласиях, и выглядели одинаково мрачными.
- Эмбрион был на грани гибели, – лаконично оповестил Зей, - это… странно. Обычно, после вот таких… конвульсий, эмбрион погибал, это, собственно, уже агония. Я… не понимаю, что произошло, но, кажется, Эли… Эли передумала умирать. Она забрала часть жизненных сил Дженсена, поэтому он сейчас без сознания. Эли – умное создание, она не стала брать слишком много, чтобы не убить Джена, но этих сил явно недостаточно.
- Ничего не понял. Эли - что? Передумала умирать? Безмозглый эмбрион, по-вашему, способен контролировать такие процессы?! – рявкнул Джаред.
- Джей, это не безмозглый, как ты говоришь, эмбрион. Это, фактически, разумное существо, приспособленное выживать практически в любых условиях, в любых… носителях. Чтобы выжить – нужен разум, высший на ступень, обладающий многими свойствами, не доступными большинству монков.
- Ээээ. Ты хочешь сказать, что она, типа, высший монк? Надо поподробнее, узнать о вашем социальном строе. И о «видах монков». Очень интересно.
- Сейчас, Джаред, никакого строя нет, и ты это прекрасно знаешь, - холодно сказал Кул, - мы лишь кучка случайно уцелевших монков, которая пытается выжить, и сохранить свой род. Что сказал Тэлиабьек?
- Кто? – не понял Джей, и брови Кула поползли вверх, Зей же спросил:
- О ком вы говорите?

[Вэл.]

- Странно, что ты не в курсе, Зей. У тебя же есть осведомители, - кажется, эти двое монков, снова начали свои петушиные танцы, - здесь был Страж. Ты не знал? И он поделился интересной, просто животрепещущей информацией.
Джей понял, что речь идет о Трэе, и удивленно переспросил:
- Как ты его назвал?
Зей же, на выпад Кула, смутился, и тут же, с вызовом, ответил:
- Я не меньше твоего, беспокоюсь о нашем будущем! К чему эти споры? Да, я знаю, что здесь был Страж, но откуда мне знать его имя.
- Откуда ты его знаешь?
Зей ответил хмуро:
- Встречались… раньше, давно. А вот ты – откуда его знаешь? – неподдельное удивление сквозило в словах Кула, когда он смотрел на Джареда.
- Если вы о драконе, то я знаю его под именем Трэй. – Джей вспомнил вдруг, откуда появилось это имя, и замолчал. Действительно, с чего он решил, что до их встречи – дракон был без имени. Дракончик просто согласился с Джеем, и все, пусть называет, как ему удобнее. А на самом деле, значит, это… да, и не выговоришь.
По настоятельной просьбе, Кул раздраженно повторил имя дракона, и заявил, что они говорят не о том.
- Хорошо, оставим пока, «что сказал Тэлиабьек». Сейчас, главное, сохранить жизни Эли и Дженсена. Что мы можем сделать?
Джаред разозлился, опять:
- Да что за херня! Вы запихали в него это… эту свою, Элми, или, как там ее, и теперь не знаете, что делать? Если она все равно умирает, просто вытащите ее, и все.
Монки переглянулись, и Зей сказал:
- Джаред, это невозможно. Если Эли погибнет – погибнет и Джен. Она просто разорвет его умирая. Сейчас – Эли пытается выжить, надо как-то, им помочь. Ты можешь еще раз попробовать накормить Джена?
Две пары глаз, изумрудные и синие, с таким одинаковым выражением ожидания чуда уставились на него, что Джей лишь вздохнул:
- Фантастика. Наворотили дел, и теперь – «попробуй»! Хорошо, я сейчас «попробую»… Только не уверен, что он снова все не выблюет…
Джаред приготовил снова куриный бульон, усадил Джена, при помощи монков, и пока два длинноволосых фанатика придерживали Дженсена, он приставил кружку к его губам, и … Джен сделал, несколько глотательных движений. Немного пролилось, но что-то попало по назначению. Удовлетворенные, монки отпустили Джена на подушки, и посмотрели друг на друга, Зей даже кивнул, своему соратнику. - Нужно повторять, через каждые полчаса, Джаред. – сказал он.
Джей, молча, согласился, силы его тоже были на пределе, но, похоже, без него эти трое обойтись не могут. Ближе к утру, Джей лишь сидел в кресле, и утомленно командовал, а поили Джена теперь сами монки, он лишь приготовил слабый бульон. Когда Джен наконец, открыл глаза, и заявил, что хочет отлить, у Джея не осталось сил, даже улыбнуться. Делать мокрое дело в судно Джен категорически отказался, и пришлось двум чистоплюям на руках нести его в туалет. Джей прикрыл глаза, думая, что лишь минутку отдохнет, но когда открыл – в комнате монков уже не было, он был укрыт пледом, а Джен, с порозовевшим лицом, укутанный, спал в кровати. Кажется, на этот раз, все обошлось.

Дженсену снился удивительный сон.
Эли из маленькой девочки превратилась в высокую, юную девушку, ее золотые длинные волосы струились по плечам, синие, как у Зея, глаза лучились весельем, она беспечно смеялась и носилась вокруг Джена, как маленький смерч.
Наверное, это был Рай.
Вокруг простирался неземной, нереальный ландшафт, пурпурная, сиреневая, алая листва на лиловых стволах, фиолетовое небо с изумрудными облаками, и только море, такое же синее, как и в мире людей.
Дженсен неуверенно оглянулся, и с радостью, увидел зеленый кустик, посреди красно-сине-фиолетового разнотравья. И невольно направил к нему свои шаги, Эли ухватила его за руку, и повлекла за собой, быстрее.
- Это Иакон, - важно сказала она, - правда, красиво? Единственное зеленое растение, в нашем мире. Ты счастливчик, оно довольно редкое...
Она опять засмеялась, кажется, в ней было столько энергии и силы, что она выливалась из нее, порывистыми движениями и переливчатым
смехом.
- Погоди. Откуда ты знаешь? Ты же… не жила, то есть, не рождалась еще?
- О, нет. Каждая прародительница, аккумулирует в себе все знания предшественниц. Так что, я жила тысячу раз, и, может быть, еще буду жить тысячи раз… Пойдем, я покажу тебе какие красивые рыбки резвятся в море, на кромке прибоя! – она снова ухватила его за руку, и
смущенный, растерянный Джен пошел за ней.

Потом они внезапно очутились в каком-то невозможно прекрасном городе, с устремляющимися ввысь узкими башнями, будто из разноцветного стекла, с незнакомой конструкции быстро проносящимися автомобилями, и в воздухе, и по земле.
Джен везде видел монков, красивых, изящных, светловолосых, они, казалось, видели его и приветливо ему улыбались.

Еще видел Джен огромные, промышленные здания, и в них – сотни, тысячи, похожих на соты ячейки, и в каждой из них зарождалась жизнь. Видимо, прародительницы не вынашивали сами, армии монков, но без их участия, процесс рождения был невозможен. Кажется, Эли устраивала ему экскурсию.
И вдруг, он остановился, как вкопанный. Эли повернулась к нему, и улыбка погасла на юном лице.
-Эли, - с трудом, ворочая языком, сказал Джен, но ведь… Этого всего – больше нет? Ваш мир… Он уничтожен.
-Да, - негромко прозвенел ее голос, - но можно создать новый мир, лучше прежнего. Во мне заложен инстинкт созидания, и ты можешь мне помочь. Ты… поможешь?
Дженсен огляделся вокруг, вздохнул, протянул к ней руку, ладонью вверх, и тепло улыбнулся:
- Попробуем... вместе.

11 глава.

- Джаред, отвали уже от меня со своим супом! - Дженсен возмущенно сверкал глазами, губы и подбородок блестели от жира, но руками он оттолкнуть Джареда не мог, за спину их заложил и невозмутимо держал Зей. Монк и Джей, сговорившись, загнали Дженсена на стул, и один придерживал, а другой насильно пытался накормить. Джей, с каменным выражением лица, настырно тыкал кружку в губы упрямца, Джен уворачивался и матерился. Зей мягко увещевал:
- Джей, скажи ему, если он будет так мало есть, он может навредить Эли.
- Это всего лишь бульон, - вторил Джей.
- Да видеть я не могу уже этот бульон! – заорал Джен, и коварный Джаред, воспользовавшись моментом, буквально воткнул кружку в рот Джена, даже зубы звонко клацнули о ее край, наклонил, и Дженсену, чтобы не задохнуться, пришлось сделать пару глотков.
Отдышавшись, Джен злобно посмотрел сперва на одного из своих мучителей, потом, закинув голову, на другого, прошипел:
- Хорошо же… будет и на моей улице праздник…
Монк решил, что на сегодня достаточно, и, отпустив руки Дженсена, ловко увернулся от удара. Слегка улыбаясь, он кивнул Джареду, мол, зови, если что – и быстро удалился, не желая выслушивать крики разозленного Джена.
Джаред, из всего, что выкрикивал Джен, уловил только суть:
- Что ты хочешь, чтобы я приготовил, Джен?

[Вэл.]

Дженсен замолчал, нашел взглядом полотенце, и хотел было уже встать, чтобы добрести до него, как Джей, сделав пару шагов – взял и подал.
Джен хмуро вытерся, не глядя, сунул ему полотенце обратно, и, наконец, пробурчал:
- Если ты думаешь, Джаред, что умеешь готовить – то сильно заблуждаешься. Кто внушил тебе такую глупую мысль?
Джей обиделся:
- Сварить курицу может всякий, для этого не нужно особых талантов. Куриный бульон полезен, я знаю, я читал.
Джен отогнал видение неаппетитной жирной, желтоватой водички, поморщился, и пробормотал:
- Я бы лучше пиццу сейчас съел… Или стейк, с кровью… Джаред, я тебе морду набью, если вы еще раз, с Зеем, такое проделаете!!! – снова закипел он.
Джареду и самому не нравилось, что они сделали, но что же, он зря готовил?
А вот теперь, наконец, Джен объяснил, что ему хочется, и Джаред воспрял духом.
«Очень хорошо, будет тебе мясо, будет пицца, все, что хочешь, главное, чтобы ты ел. А вареную курицу выкинем, раз ты ее так ненавидишь. Я и сам, честно сказать, ее не люблю…»

Дженсен уже второй день пытался ходить, и Джей то и дело порывался помочь, но натыкался на яростный взгляд «не смей!» и отступал.
Джен не любил, ненавидел быть слабым, его живая, нервная злость немного даже пугала Джареда. Откуда ему было знать, что Джен злится больше на себя…

Когда он лежал в беспамятстве, выплывая ненадолго в явь, краешком сознания, он все время чувствовал, рядом, Джареда – его осторожные руки держали его, не давали упасть, исчезнуть, раствориться навсегда в небытии. И Джену было спокойно, не страшно… А сейчас… Дженсен понимал, что ведет себя, как неблагодарная скотина, гоняет Джареда, орет, истерит, ругается, а тот – все беспрекословно терпит. И еще спрашивает ангельским голосом: а чего тебе приготовить? Но опять, как и раньше, не мог остановиться. Он старался, одергивал себя, но, находясь в замкнутом пространстве, с человеком, с которым и раньше были непростые отношения – трудно было не сорваться. Джаред рассказал ему о проблемах монков, и прямо сказал, что пока Эли «с ним», эти проблемы касаются и его. Но вот сейчас, он не думал о какой-то мифической угрозе, в лице федералов, ему вообще все это казалось бредом. Стражи какие-то…
Хотя, все то, что случилось с ним – вполне можно считать бредом. Но в голову, как ни странно, приходили не образы неизвестных Стражей, жаждущих его крови, а ненавистный, но необходимый Джаред, заполонивший уже все вокруг .
Джен даже во сне, не избавлялся от вида стирающего Джареда, готовящего Джареда, Джареда с невероятной метелкой и в фартуке, еще, бывало, Джаред из снов порхал перед измученным Дженсеном в поварском колпаке и с гирляндой сосисок на шее.
Некуда было деваться, от этого Джареда. Джен с ужасом думал, а как же люди годами живут в тюрьме, глядя на надоевшие физиономии вокруг, из года в год?! Джен, чтобы не сорваться в очередной раз, на ни в чем не повинного Джареда, убегал во дворик-колодец, куда ему разрешили ходить беспрепятственно, судорожно-быстро дышал там, сдерживая бешенство, и лишь через несколько минут, успокоившись, присаживался на джаредовскую скамеечку, и мог думать о чем то другом.
Например, об Эли.
Вот и сейчас, нахохлившись, он сидел на узенькой скамейке, и уныло водил носком ботинка по бетону. Сложное, незнакомое ему раньше чувство ответственности за доверившееся ему существо, бесконечно смущало Дженсена. Теперь уже не важно, насильно, или добровольно произошло их «знакомство», но Эли доверилась ему, и он не хотел больше, чтобы малышка, даже случайно, пострадала. Он не знал, что же нужно делать, не хватало самой элементарной информации – что ему есть, может, нужно делать упражнения? Джен даже покраснел, от нелепых мыслей, но поговорить хоть с кем-то об Эли он не мог. Не с Джаредом. Только не с ним. А монков – он не понимал, к сожалению, и это очень мешало. «Не с Эли же об этом говорить. Похоже, она распознает только эмоции…» Мысли текли, перемещаясь с Джея на Эли, и обратно. Он снова подумал – Джаред, при всей своей лояльности и толерантности, его не поймет, это видно, видно, как он косится на его живот, с откровенной враждебностью.
Джену опять стало больно, он поежился. В конце концов, ну сколько уже можно, комплексовать… Да, Джен теперь просто офигительный красавчик, но он же в этом не виноват! И все же еще может перемениться, Джен отчаянно надеялся на это. Жить – вот таким, с выпятившимся животом, с ввалившимися глазами и щеками, он всю оставшуюся жизнь не собирался никак. Нет, да лучше застрелиться. О, господи, да как же женщины через это проходят? И как же ему все это забыть, после. Удастся ли… Джен снова посмотрел на живот, вспоминая брезгливое выражение, на лице Джареда. Если Дженсен и раньше не верил, в возможность отношений с Джаредом, то после таких взглядов, и подавно. Даже если все закончится, Джей всегда будет видеть его таким, уродом. Да он здесь только из жалости, ясно же. Такой вот он, Падалеки, спаситель. Бросается всем на помощь, даже если эти спасаемые раньше пинали его, как хотели. Правда, рожу-то Падалеки кривит. «А тебя никто не просит, вали» - вслух пробурчал огорченный Джен, не в состоянии
заставить себя идти в этот подвал, обратно к Джареду.
Но Джаред уже сам явился, встревоженный и заискивающий:
- Джен? Ты не замерз?
- Нет!!! – рявкнул Дженсен, возмущенный тупостью Джея, как можно, интересно, замерзнуть, в жаркий августовский вечер.
Джаред растерялся, но не ушел, замявшись под тяжелым взглядом Дженсена, наконец, запинаясь, сказал:
- Я там это… мясо пожарил. Может, попробуешь?..
-Иди отсюда! – заорал Джен, потом, выдохнув, сказал немного спокойнее, - иди, Джаред. Я сейчас приду.
Джей посмотрел из-под челки, обиженно, и Дженсен вспомнил школу, и вот такой же, непонимающий, обиженный взгляд, но произнести больше не смог ни слова.
Джаред скрылся в дверях, и снова отчаяние охватило его, да что же делать, черт…
- Мне нужно хоть с кем-то поговорить о тебе, Эли, - прошептал он, - но я не могу, твои монки, они-то понимают меня, а я их нет... Что же делать?

Дженсен не знает, услышала ли его Эли, только снова ощущает нежное касание, внутри, и улыбается. Встает и, будто набравшись терпения, идет назад, к Джареду и жареному мясу.

Джен так же не знает, что не менее острое желание «поговорить» испытывают монки, а особенно Зей и Кул.
Стратик, вновь возглавивший экспедицию, напряженно изучал разложенные на столе в маленьком кабинете диаграммы, фотографии, записи, тут же стоял золотоволосый Кул, и тоже, не отрывался от непонятных рисунков.
- Ничего не понимаю. Это чудо, что она жива. Все показания, точно такие же, как перед гибелью, других эмбрионов. – Зей удивленно глядит на Кула, и тот на мгновение тонет, в этих невероятно синих, чистых глазах. Да как он мог сомневаться в нем? Теплое, нежное чувство заставляет Кула слегка улыбнуться, потом он все же, сосредотачивается, говорит рассеянно:
- Может, дело в носителе?
Зей хмурится, бормочет:
- Да что в нем такого особенного? Такой же, как все. Если бы была возможность, поговорить с ним, вероятно, что-то бы прояснилось.
- Надо поговорить через Джареда, - предлагает Кул, и видит, как стратик в сомнении, качает головой. Но, другого выбора у них нет, и они идут в комнаты, где снова слышны раздраженные выкрики Джена и слабое бормотание Джареда.

Конечно, ничего не получилось.
- Джен, они спрашивают, что случилось тогда, пять дней назад? Ты чувствовал что-то особенное, почему агония вдруг прекратилась? – нейтрально спрашивает Джей, невольно косясь на его живот.

[Вэл.]

Джен сверлит глазами Джареда, а на монков, ровненько сидящих рядком на диванчике напротив, он даже не смотрит.
- Джаред, ты дурак? Что я мог, чувствовать тогда, кроме боли?
- Ну, это же не я… ну, ладно… эээ. Они говорят, может, она дала какой-нибудь сигнал?
Если бы взглядом можно было сжечь, от Джея бы давно осталась кучка пепла.
И Джен «не собирается, не собирается, черт возьми, рассказывать все Джею, при его таком отношении к Эли!!!»
Абсурдность формулировки не волновала Дженсена, он лишь возмущенно пыхтел, сверкал глазами, и порывался вскочить и удрать куда-нибудь. Ему и страшно было, и была робкая надежда на то, что монки помогут ему, и непонятная обида на Джея, и собственное уродство, все это так выводило его из равновесия, он не мог здраво мыслить…
И только он хотел сорваться с дивана и послать всех подальше, как… Знакомое прикосновение, на этот раз, отчетливо-властное, словно ему приказали «сиди».
Джен затаил дыхание, и вытаращил глаза, осторожное, очень осторожное, почти незаметное «проникновение», куда-то в подкорку, пронзило его и вдруг, он… различил, как невнятное, немного шипящее бормотание, превращается в речь, и он слышит, как Зей, повернувшись к помощнику, говорит:
- Кул, все бесполезно. Он раздражен и обеспокоен, попробуем, в другой раз.
- Да, - кивает либр и обращается к Джею, - хорошо, мы придем завтра. Спасибо, Джаред.
Джаред выглядит малость потрясенным, от вежливости либра Кула, но кивает в ответ, и уныло говорит:
- Только вряд ли у вас и завтра получится…
Тут взгляды всех троих обращаются к Дженсену, и Зей первый понимает, что с Дженом что-то происходит.
-Дженсен? – говорит он, и так странно Джену слышать свое имя в этих чужих устах, он, открыв рот, заворожено смотрит на Зея, и не шелохнется.
- Джен? – вопросительно говорит Джаред, Джен вздрагивает, и потерянно, бормочет:
- Я понимаю. Я, кажется, понимаю. Это Эли… - и замолкает, вспоминая свой «разговор» с ней, несколько часов назад. Джен начинает прикидывать – а что еще «может» Эли?! Ему становится жутко.
До Зея первого доходит, о чем толкует Джен, и внезапно, его лицо освещается яркой, светлой улыбкой, он незаметно, быстро соскальзывает с дивана, и вот уже сидит рядом с Дженом, и берет его за руки:
- Ты понимаешь? Дженсен, ты понимаешь, что я сейчас говорю?
Джен косится на сияющего, прокашливается:
- Ээээ. Кажется, да.
- Это Эли! – торжественно, объявляет Зей, и продолжает, - она может очень многое. Правда, у нас ни разу не получалось, дойти до этой ступени, эмбрион всегда погибал раньше… Но теперь мы, может быть, узнаем, в чем была ошибка. И почему в этот раз все получилось. Джен, ты как себя чувствуешь? Ты сможешь все нам рассказать?
Дженсену неловко, но он, зыркнув на Джареда, говорит негромко «Пусть он уйдет»
И старается не смотреть, как Джаред хмурится, потом заявляет, деланно-беспечно:
- Хорошо. Я, пожалуй, выйду в город, кое-что куплю из продуктов. Если задержусь, не теряйте меня. Джен?
- Пока, - бурчит, не глядя на него Дженсен, но когда Джей попрощавшись, идет к двери, смотрит вслед жадно и отчаянно.
У Джена мелькает безумная мысль «А вдруг… Джаред не вернется?!» Он еле сдерживает себя, чтобы не вскочить, и не побежать следом, и понимает, пока Джей не откроет снова эту дверь, которую захлопнул сейчас так громко, колючая лапа страха не отпустит его сердце.

12 глава

- Джаред, ты не появляешься в магазине, - в голосе мамы звучал упрек, конечно, ей уже доложили, и она недвусмысленно намекала, что недовольна его халатным отношением к семейному бизнесу. Но Джей, кажется, уже набрался от Дженсена наглости:
- Мама, я очень занят, - он выделил слово «очень» - дело крайне серьезное. Ты знаешь, Лиззи справится со всем сама, у меня прекрасный персонал.
- Ну, хорошо, - голос теперь выражал лишь тень недовольства и легкое недоумение. Главное, ее мальчик жив и здоров. От следующих слов мамы у Джея перехватило дыхание, и закрались мысли, а не наследственные ли у него некие «ненормальные» способности? Например, мама улавливает образы на расстоянии, или, может, читает мысли? А он, он просто – слышит, понимает, и видит иномирян…
- Дорогой, представляешь, у Донны Эклз пропал сын. Ты, кажется, знал его?
«Еще бы, мама…»
- Ну, она всегда была высокомерной. Ты же знаешь, я не сплетница, однако это странно, у нее пропал ребенок, а она снова выходит замуж, уже в третий раз. В ее-то возрасте… Похоже, бедный мальчик, всегда был обузой для нее. Если бы не друг Дженсена, она бы и не узнала, и в розыск настоял заявить этот друг. Как же его зовут, тоже, кажется, на Дж…
«Джастин, мама»
- Джастин, кажется. Да, именно так. Если бы не этот молодой человек – Донна бы и пальцем не пошевелила.
Джаред, уловив странные вибрации, в голосе мамочки, сразу насторожился:
- О чем ты, мам? Ну, пожалуйста. Раз уж начала.
Похоже, маме хотелось выболтать семейную тайну Эклзов, но она лишь сказала:
- Дженсен приезжал в последний раз домой три с половиной года назад, и, кажется, крупно поссорился с матерью. Поговаривали… нет, не знаю, дорогой.
- Ну, мам!!!
В голосе Шеннон Падалеки явно чувствовалось смущение, она кашлянула, и не утерпела:
- Я не знаю точно, но, кажется, Дженсен признался Донне, что… в общем, что он нетрадиционной ориентации.
Примерно с полминуты понадобилось Джею, чтобы переварить услышанное, но эта невероятная информация, никак не хотела укладываться в голове. Не может быть. Не… Хотя почему, взять этого Джастина. О, господи, какой же он идиот.
Теперь все, что происходило между ними, раньше, и в последние дни, стремительно проносилось перед глазами Джареда, но все события и слова вдруг, как в волшебном калейдоскопе, приобрели совсем другой смысл. Джей был растерян, испуган, и пытался хоть немного унять стук разошедшегося сердца, наконец, до него донеслась из трубки заключительная трель маминой речи, сбросившей с себя непосильный груз чужой тайны:
-… я бы никогда не оттолкнула своего ребенка, будь он хоть голубым, зеленым, розовым, фиолетовым! Нельзя быть такой черствой, это же твой родной человек… Такое неожиданное признание позабавило Джареда, и, заодно, подтолкнуло его к странным размышлениям… Он вскоре попрощался с мамой, убрал телефон в карман, и задумчиво оглядел свою холостяцкую квартиру.
Сколько он себя помнил, Джаред всегда был одиночкой.
И нельзя сказать, что виноват был в этом одиночестве Дженсен, и до переезда в городок Джена, у него не было друзей. Джаред с неохотой вспомнил свой первый любовный опыт, ну конечно, на заднем сидении автомобиля, под аккомпанемент вопящего рок радио, с бойкой одноклассницей. И это действо навсегда осталось для него связанно с теснотой, неудобством, запахом дешевой помады и сигарет, и неловкого, будто что-то украл, почти тут же прошедшего чувства удовлетворения.
И стоило оно того?... Он столько мечтал, представлял, все казалось таким романтичным, возвышенным… Нет, совсем не стоило. Был так же опыт и с парнем, по пьяни. Случайно познакомившись в баре, Джей тогда сразу понял, что перед ним гей. И парнишка явно симпатизировал ему, почему бы не попробовать? Трахнуть парня оказалось не сложнее, чем девчонку, однако опять, Джареду показалось, что чего-то не хватает. И в этот раз он испытал чувство, будто его обманули… Небогатый опыт совсем не хотелось разнообразить, Джей решил, что любовь – не для него. И спокойно себе жил, вот уже столько лет, пока снова на его пути не возник термоядерный Джен со своим взрывным темпераментом.
Господи, он уже почти забыл, сколько пережил от знакомства с ним, а теперь снова, попадалово по полной программе.
Джею невероятно обидно было, такое откровенное помыкание и издевательство Джена над ним, он уже не знал, что и думать. Из подвала он уходил с твердым намерением, не возвращаться. По крайней мере, сегодня. Он так устал, от постоянных придирок, он же старался, изо всех сил! И постепенно, росло раздражение. Казалось, Дженсен ведет себя так, будто это Джаред виноват во всех его бедах, а не его собственное любопытство, которое, как известно, сгубило кошку. Ну, и его же невезучесть, и, конечно, монки. И вот, чем все обернулось – тем самым монкам, от которых Джена бросало в дрожь, он заявляет «Пусть Джаред уйдет» И остается с ними, как с лучшими друзьями, это было просто чудовищно!!!

Джаред, хмурясь, бродил по заброшенной, запыленной квартире, пинал ногой попадавшийся хлам на пути, и сосредоточенно размышлял. Выходит, у Джена – возможно, и были причины, быть таким, каков он стал, кто знает. То, что рассказала мама не должно было изменить отношения Джареда к Дженсену, но, почему-то, изменило. Выходит, не все так просто у Дженсена с близкими и родными. Джастин… Надо же, единственный в этом мире, кому было дело до Джена – это Джастин, ну и… да, сам, собственно, Джаред. Чего скрывать, судьба Джена Джареду была далеко не безразлична.
Было уже заполночь, когда Джей решил позвонить маме, а теперь и вовсе, уже третий час, наверно стоит просто лечь и поспать спокойно, не выслушивая бесконечные претензии и вопли, а завтра, с новыми силами…
Но интуиция подсказывала Джареду, не медлить, и, подгоняемый легким чувством тревоги, он стал собираться. Все купленные продукты он уложил в рюкзак, а небольшой сверток, помявшись, затолкал за пазуху, и решительно вышел из дома.

[Вэл.]

…Тишина гулких коридоров, едва подсвеченных редкими лампами, немного успокоила его, еще ему встретились несколько монков, равнодушно скользнувших по нему глазами. Дверь, обычно закрытая, на этот раз была приотворена, и Джей буквально ворвался в помещение. И тут же наткнулся на обвиняющий, презрительный взгляд зеленых глаз. Джаред перевел дух «жив», и увидел – Дженсен подтащил кресло и установил его напротив двери, и возможно, сидел так уже давно. Как ни странно, Джареду не было стыдно, а кажется, именно это чувство хотел вызвать в нем Джен. Он сидел прямо, гордо, и весь его вид, словно кричал о том, какое он, Джаред, дерьмо. И как посмел он, бросить его здесь, на растерзание, почти на двенадцать часов, одного?!!
Джею было странно-легко-бесшабашно-весело, он подошел к креслу и улыбнулся:
- Привет, Джен. Я немного задержался, прости.
Джен, пылая праведным гневом, на редкость молчаливый, выкарабкался из кресла, и направился в импровизированную спальню. Он демонстративно, закрыл дверь в эту комнату, перед носом Джареда. Джей опять не расстроился. Вообще, он ощущал странный душевный подъем, ему казалось, сейчас он выдержит все, стерпит все капризы, и найдет нужные слова…
Джаред скинул рюкзак, и решительно направился вслед за Дженом, замка на двери в спальню не было. Джен уже свернулся на кровати, в клубок, теперь он часто так лежал, будто оберегая большой живот от внешнего мира, закрывая его собой, своим телом от всего. Джей сейчас обратил внимание, что по сравнению с первой их встречей в новом качестве, в лаборатории, Джен выглядит просто отлично. Уже отросли волосы, глаза не так запали и губы в порядке, но он все еще слишком худ и прозрачен. Казалось, все его мышцы истаяли и ушли в большой живот, величина которого только больше подчеркивала худобу плеч, рук, кистей, лица. Джей увидел, что Джен бледен, и не реагирует на него, смотрит в никуда, и губы его едва шевелятся.
Казалось, он израсходовал лимит злости, полагающийся ему на сутки, и теперь выглядел маленьким, беззащитным и … да, обиженным, и кажется, даже напуганным.
Едва светящий ночник не давал точно увидеть, что таится в глазах Джена, но Джаред не стал углубляться в эти тонкости, просто сел на кровать, сунул руку за пазуху, и вытащил сверток. Смущенно улыбаясь, он положил его, перед лицом Джена, на подушку:
-Вот… Это тебе. Я все время, думал о тебе, Джен, и когда ходил за покупками, вдруг увидел, это. Мне показалось, он похож на тебя. Он не стал уточнять, что если бы не было разговора с мамой, он никогда бы не подарил «это» Джену, а оставил себе, как и планировал первоначально. Этот порыв, купить - был спонтанным, и … необъяснимым.
Зрачки Джена быстро сужались, вот он озадаченно, посмотрел на сверток. Потом нерешительно, потянулся к нему, и вот уже, забыв обо всем, с любопытством, развернул шуршащую обертку, и в руках у него оказался мягкий, забавный, плюшевый рыжий кот.
У кота были блестящие, зеленые глазки, упругие усики, черной пуговкой носик, и такая ехидная мордочка, что изумленный в начале Джен, начал улыбаться, а потом, откровенно, заржал. Громко, истерично, прижимая кота к лицу, и вытирая им брызнувшие от смеха слезы.
Джаред, опять-таки, не обиделся бурной реакции Дженсена, а лишь продолжал безмятежно, как сфинкс, улыбаться.
- Джа… Джаред, что на тебя нашло? – наконец, еле простонал Дженсен, корчась в судорогах смеха, а тот спокойно ответил:
- Ну, по крайней мере, он тебя развеселил.
И, дождавшись, пока приступ бурного веселья иссякнет, протянул руку к игрушке:
- Если не нравится, заберу.
- Нет, уж! – Дженсен отдернул кота от длинной руки, и, увидев, что Джей больше не покушается на него, принялся рассматривать игрушку со странной, светлой усмешкой.
- Он мне нравится, - наконец, вынес он вердикт, - я оставлю его себе. Джей, ты, все-таки, придурок…
- Сам такой, - откликнулся Джей, поднялся, и, почти довольный, ушел из спальни, осторожно прикрыв двери.

- Погоди, так ты – шоколадный мальчик? Джей, я правильно понял? - Дженсен, явно, веселился, но с некоторых пор Джею все труднее стало обижаться, на вредного парня. Он, будто со стороны, видел теперь эту наращенную скорлупу, и повторял про себя «это маска» . Может, когда-нибудь, ему удастся увидеть, настоящего Дженсена, сильного, нежного, и не боящегося иногда быть слабым…
Нельзя сказать, что с этого дня, у них началась новая жизнь. Но рыжий плюшевый кот волшебным образом усмирил Дженсена, он теперь гораздо реже срывался и орал. И порой, когда Джен начинал бухтеть, стоило только принести игрушку, поставить на видное место, или даже вручить ему в руки – Джен успокаивался.
Джаред поражался собственной интуиции и уму, надо же, какой-то маленький кусок плюша, набитого ватой, может сберечь энное количество нервных клеток.

- Джаред, а здорово быть конфетным королем, а? Я в детстве мечтал, чтобы у меня была собственная кондитерская фабрика, - улыбка Джена скоро стала задумчивой, и грустной.
Джей догадался, где сейчас мысли Дженсена.
- Джен, - напряженно сказал Джаред, - ты… хочешь позвонить маме? Дженсен потупился, видно, ему приходило подобное в голову, но, покачал головой:
- Нет. Она не станет со мной говорить. Это… ты не поймешь, Джаред.
- Джен, почему ты так плохо думаешь, о людях, самых близких? Ты же в розыске.
-Тем более! Еще не хватало, чтобы по звонку сюда примчались копы, и все увидели меня, такого красавца. Нет, не надо.

Но кроме темы о родных, у Джена была еще одна тема, которую он не любил обсуждать с Джаредом, это, конечно, Эли.
- Джен, ну почему ты злишься? Я же только спросил, удобно ли тебе лежать, я вовсе не желаю вреда этой…этому существу!
- «Этой»… Вот ты весь в этом, Джаред! Сперва орал - «это ребенок», а сейчас «эта»! Ты хоть понимаешь, что мне приходится жить с «этим», каждую минуту, каждый вздох? И ты же прекрасно знаешь, что будет, если я… Если Эли будет плохо.
- Вот это-то меня и бесит. Очень похоже, на шантаж. Или «любите меня» или я устрою вам трындец… Я изменил свое отношение, Джен, к этому существу, когда ты чуть не умер, у меня на глазах, и не надо делать такое лицо! Нам нужно, в конце концов, поговорить! Джен, стой!
- Я не желаю… разговаривать с человеком, который не понимает простых вещей. И… я же вижу, как ты смотришь на нее.
Джаред вытаращил глаза, в данный момент он удерживал Джена за руку, а тот вырывал ладонь и кажется, в очередной раз пытался уйти от разговора. Он уже соскочил с дивана, на котором они две секунды назад мирно лежали и болтали, а теперь опять психовал. Последние сорвавшиеся нервные слова Джена, казалось, вдруг дали надежду Джею, что вот-вот все разъяснится.
Он перехватил ладонь и, неожиданно, резко развернув к себе Джена лицом, прижал его к груди и обнял.

[Вэл.]

И… вот тут, все вопросы, вылетели из джаредовской умной головы, случайное объятие вызвало совсем неподходящие случаю, вовсе не дружеские, неожиданно приятные, ощущения. Забывшись, Джаред, одной рукой, отпустив ослабевшую ладонь Джена, осторожно придерживал его за располневшую талию, другой нежно поглаживал по спине, и, закрыв глаза, вдыхал запах волос, макушка Джена упиралась ему прямо в нос, и запах тела, оказавшегося так близко, казался ему удивительно приятным и… родным.
Самое забавное было то, что только что психовавший Джен тоже замер в его руках, и не вырывался, у Джея даже где-то вдали, на периферии сознания, мелькнула ленивая мысль, что вот он, еще один способ, заткнуть рот разошедшемуся Джену.
Наконец, он вспомнил, зачем он удержал Джена таким необычным образом:
- Джен… Скажи мне, как «так» я смотрю на… хм… на Эли.
- А? – кажется, Джен не услышал вопроса, Джареду пришлось повторить:
- Ты сказал, что я как-то не так смотрю. Как?
Действительность, наконец, вернулась к Джену, и он, слегка покраснев, расцепил объятия Джареда, отступил, и сказал, уже не зло, а с грустью:
- Мне кажется, Джей, ты смотришь с ненавистью. Что она… ну, и я тоже, противны тебе.
Джаред был так потрясен, что не нашелся, сразу, что ответить, потом все же, собрался с мыслями:
- Джен, это не так, поверь, пожалуйста. Ненависть, да я и слова такого не знаю, Джен, успокойся, ну как, ты думаешь, я могу навредить ей? Или тебе? Или… черт, я совсем, запутался. С чего ты вообще…
Но Джен, видимо, решил наконец, высказать, что его мучило, и упрямо, повторил:
- Ты ненавидишь ее, я знаю. Я вижу, как ты смотришь, тебе неприятно смотреть, но я …я же не виноват, что так все… Ладно, Джей, я тебя тоже могу понять, это противоестественное, отвратительное зрелище, я такой уродец теперь, любой бы…
Джареду невыносимо было слушать, этот бред, и чтобы прекратить его, он вновь подступил к Джену, и осторожно, чтобы не прижать живот, обнял. Услышав, как у Джена перехватило дыхание и он, наконец, заткнулся, жарко зашептал ему в ухо:
- Джен, ты редкостный, упрямый, непроходимый болван. Я понял, в чем дело. Это ты сам противен себе, и проецируешь свое видение на других… То есть, тебе кажется, что все должны ненавидеть тебя, не смей так думать. Ты так сожрешь себя, эй! – он слегка встряхнул Джена, и продолжил, спокойнее, вполголоса, - не мучай себя, Джен, все будет хорошо. Ты не противен мне, ты даже сейчас очень красив, правда. Как будто… упала с тебя, стерлась, наносная шелуха, и я, наконец, на мгновенье, увидел тебя, настоящего…
И Эли. С чего ты взял, что я … нет, я просто опасаюсь, Джен, за тебя, и все. Можно сказать, я боюсь ее, все непонятное пугает. Ты же, не объясняешь мне, ничего. Вот если бы ты, рассказал мне, все о ней, может, я бы смог полюбить и ее.
Джаред замолчал, но Джен, кажется не услышал очень странной формулировки «и ее». Возможно, этот тупица ничего не понял, и придется ему, Джею, еще не раз доказывать, свою лояльность, по отношению к Эли. Он готов… готов, терпеть ее. И даже больше, ради Джена.
Может, он немножко слукавил сейчас, неприязнь у Джея была, но Джей четко понимал, откуда она идет – страх. Была даже и ненависть, это была самая первая реакция, в тот жуткий день, но Джей, по складу характера, не мог испытывать такое тяжелое чувство долго. Джен не был параноиком, когда обвинял Джареда, и теперь ему предстояло доказать, и себе и Джену, что никакой ненависти нет… Он никак не мог забыть ту пугающую сцену, когда на его глазах, в жутких мучениях, Джен чуть не умер. Такого он не хотел больше видеть, никогда, и если для этого нужно будет полюбить это существо, он согласен. Возможно, у него получится…

13 глава

Дженсен и не знал раньше, как сложно, оказывается, анализировать изменения, происходящие с собственным организмом и внятно их описывать.
Почти каждый день он встречался с монком в кабинете Зея, и тот осторожно его расспрашивал, выглядело это примерно так:
- Здравствуй, проходи. Как ты, Джен?
- Нормально. Аппетит зверский. Хочу мяса. Это… не опасно?
- Ешь все, что тебе захочется, Эли сможет преобразовать любую пищу в нужную ей энергию. Как ты сам? Я вижу, ты поправился. Есть боли? Джен хмурится, косится на живот, и непроизвольно поглаживает его. В ответ тоже чувствует мягкое, нежное касание, в области сердца и еле сдерживает улыбку. Он не смог пока рассказать об этом «общении» монкам, но у Дженсена обострилась интуиция - Зей, скорее всего, подозревает нечто подобное. И терпеливо ждет, когда Джен сам расскажет ему.
Джен, наконец, говорит с запинкой:
-Нет… нет, ничего не болит. Даже… странно.
Зей настораживается, и Джен с надеждой глядит на него, и невнятно скороговоркой, растерянно, выпаливает:
- Я не пойму, знаешь, мне легко ходить, я даже вес ее не ощущаю. Она будто… помогает мне, что ли. Я чувствую прилив сил, и я хорошо сплю, и вижу… хм, в общем, я высыпаюсь. Это так странно…
- Это… интересно. Может, она действительно старается, чтобы тебе не было плохо. Только вот… почему она это делает?
Зей пристально разглядывает Дженсена, и на его лице не прочитать эмоций. Дженсен сразу замыкается, бормочет:
- Не знаю…
Вскоре он уходит, из темноты небольшой ниши выступает Кул, задумчиво поправляя длинную прядь. Говорит спокойно:
-Он не все рассказывает.
- Я вижу, - кивает Зей, - это… не страшно. Но, кажется, я уже догадываюсь, в чем дело…
Кул непонимающе хмурит брови, и впервые замечает, как странно глядит на него Зей, говоря, словно с самим собой:
- Неужели все так просто?..

Джаред, с некоторых пор, все чаще ощущал неловкость в присутствии Джена. Он прилежно анализировал, почему подобное происходит, и все равно не понимал. Может, неловкость росла потому, что Джей видел – Дженсен уже не стоит «на краю могилы». Ест за троих, у него округлились щеки, появился блеск в глазах, и, черт, он был… да, хорош.
Чертовски привлекателен, и даже торчащий вызывающе животик его не портил.
Джей все чаще ловил себя на том, что тупо глазеет, как Джен ест, одновременно читая газету и прищуриваясь, как он, усевшись в кресло, сосредоточенно хмурясь, смотрит телевизор или как он спит, забавно приоткрыв рот. Время стремительно летело, до «освобождения» оставались считанные недели, и Джаред со страхом думал, что же будет дальше…
Джей твердо верил, операция пройдет успешно, с Дженсеном непременно, все будет в порядке. Иначе просто не может быть. Но после этого события – будущее казалось туманным, расплывчатым, и совершенно непредсказуемым.
Джаред понимал, все может пойти по старому, Дженсен вернется в свою жизнь, и постарается забыть все, и его тоже. Такое вполне может случиться, и будет Джен опять, проходить мимо Джареда как возле пустого места, недовольно хмуриться и ускорять шаг.
Говорить об этом будущем было рано, но от этого не становилось менее тревожно.
Зато к большой радости Джея, Джен начал ему понемногу рассказывать об Эли.
Как-то отложив книгу, Дженсен с отрешенным видом замер, и вновь начал странно улыбаться. Смотревший на него исподтишка Джей не выдержал, и, несколько ревниво, спросил:
- Эй, там, на орбите, прием! Как слышимость? Джен, ты где?
Джен не вступил как обычно, в перепалку, шепотом сказал:
- Джей… Она, знаешь, иногда… «общается» со мной.
Джаред испугался:
- А? Джен, ты… у тебя температуры нет?
- Да нет же, - нетерпеливо, будто Джей отвлекает его от весьма важного, интересного занятия, прервал его Джен, - она… я бы сказал, что ... Она так приятно делает…Черт, не могу объяснить!
Джаред понял, что Джен не сочиняет, и у него не поехала крыша, а на самом деле испытывает, возможно, нечто очень приятное, судя по его лицу.
-А. Ну это, наверное, хорошо, если тебе не больно, я не… даже не знаю. Это странно, да?
- Еще бы, - подтвердил Джен, глаза у него сияли как у сытого кота, он даже прищурился, и чуть не мурчал, прислонив голову на спинку кресла, весь во власти необычных приятных ощущений. Вскоре он опомнился, поежился, и, видя такое пристальное внимание со стороны Джареда, снова заговорил:

[Вэл.]

- Мне кажется, да нет, я даже уверен, она меня понимает. Когда я, ну, помнишь, тебя ранил?
Джаред кивает, чувствуя нарастающее волнение, а Джен запинаясь, продолжает:
- Я… я тогда сильно переживал, думал, что убил тебя, и не хотел… не знаю, мне было плохо, а Эли – она мне помогла. Не знаю как, я не ел три дня, и она голодала вместе со мной. А потом, она решила, наверно, что я хочу умереть, и тоже… я может и правда, хотел сдохнуть. А зачем такая жизнь…
У Джареда побежали мурашки по спине от этой невнятной, но пугающей речи, да неужели такое бывает? Он снова, в который уже раз вспомнил тот проклятый день, когда «Эли передумала умирать», предварительно чуть не убив Джена, как же он напугался тогда этого существа, а теперь все стало выглядеть несколько иначе. У Джареда сложилось тогда стойкое впечатление, что Эли – это некое сумасшедшее, неконтролируемое и потому очень опасное существо, а выходит, что Эли
и Джен просто не поняли друг друга. Не смотря на бредовость ситуации, интуиция подсказывала Джею, скорее всего, так и было. Джен думал о смерти, а Эли восприняла это как руководство к действию. Да, с этими монками, видно, еще и не то может быть и надо быть крайне осторожным, в своих желаниях и мыслях. Джаред сказал, вслед своим размышлениям:
- Ага. Она «говорит» с тобой?
- Нет, не… не совсем. Это не слова, а … скорее, образы. И… чувства.
Джен замолчал, а Джаред ворчливо заметил:
- И чувства, похоже, взаимные и теплые, да?
Джен удивленно уставился на Джареда, когда тот смешался, и сказал ехидно:
- Да ты ревнуешь, Джей.
Данное обстоятельство настолько развеселило Джена, что он потешался над Джаредом и изводил его добрых полдня, пока тот не сбежал, трусливо заявив, что ему нужно кое-что купить, проведать квартиру и сделать пару звонков. Даже закрывая за собой дверь, он слышал предовольный смех этого остолопа.

Дженсен решил воспользоваться отсутствием Джареда, и сходить в душ. Конечно, он мылся и когда Джей присутствовал в их временном жилище, но при нем всегда ощущал нервное беспокойство, ему казалось, Джей сидит под дверью и на любой стук ворвется, как уже раз было, с круглыми глазами «Что случилось?»
В тот раз Джен поскользнулся, но удержался на ногах, зато посыпались разнообразные тазики и бутылочки, а смущение, что испытал обнаженный Джен при виде всполошенного Джареда, нельзя было передать никакими словами.
Его не волновало, что Джей уже видел его «такого урода», он не хотел, чтобы это случилось снова. Возможно, когда он в состоянии будет увидеть свое хозяйство не в зеркале, он не будет возражать против врывающегося в душ Джареда, но, скорее всего этого никогда не будет. Что бы там он ни говорил, и как бы ни утешал, Дженсен знал – Джаред только искренне жалеет его, и ничего больше. Просто потому, что невозможно любить такого урода, каким он сейчас стал. Джен рассеянно снял рубашку, потом футболку, между делом размышляя самокритично, что и раньше он был порядочным уродом. А теперь форма соответствует содержанию…

Боковым зрением, Джен вдруг увидел мелькнувшую тень и, цепенея, медленно повернулся на пугающие звуки и шевеления. И замер, с полуспущенными штанами, вытаращенными глазами и открытым ртом. О господи, только этого не доставало, являющихся из ниоткуда маленьких, злых дракончиков. Джен закрыл глаза в слабой надежде, что неожиданный глюк исчезнет, но глюк громко, и, казалось, издевательски зашипел. Джен обреченно открыл глаза, и в ужасе попятился, лихорадочно натягивая штаны обратно. Джен не спускал глаз с дракона, не смотря на небольшие размеры, он казался опасным. «Вот, бля…» Джен, кажется, даже увидел насмешку в черненьких бусинках глаз и это его окончательно вывело из себя, он взорвался, схватил первый попавшийся таз и запустил в нахала, оглушив самого себя ором:
- А ну, вон отсюда, нечисть!!!
Дракончик ловко увернулся, взлетел, но Джен уже разошелся, и, хватая что попало, швырял в дракона с криками:
- Убирайся, откуда пришел, не хер тут шляться, по ванным комнатам, мелкий извращенец, и помыться спокойно не дадут!!! Мало мне монков, так теперь еще летают всякие… Бля! Он еще, сука, огнем плюется!
Джен передумал кидать последний таз, и выставил перед собой как щит, защищаясь от огненного плевка. Дракончик попал в таз, пластиковая посудина задымилась и завоняла, Джен отшвырнул ее и прижался к стене, непримиримо глядя на невиданное чудовище.
Дракончик приземлился, и настороженно глядя на него, зашипел, а… Джен, вот странно, кажется, начал различать слова и, надо сказать, слова были вполне себе разумные: «нервные все стали. спокойнее, я не враг. где Джаред?»
- Джаред?! – изумился Дженсен. – Джаред. Ни хера себе, Джаред… Я убью этого Джареда, если это он подстроил!!!
«Не он» Дракончик, похоже, болтуном не был, он встряхнулся, повел мордочкой, кивнул на таз «потуши, воняет»
Джена не так удивил факт, что он понимает дракона, как то, что этот коротышка командует:
- Сам поджег, сам и туши! Может, ты и водой плеваться умеешь?
Дракончик презрительно поглядел на Джена, качнул изящной головкой и без слов, подошел к двери. Мол, открывай. Дженсен демонстративно отвернулся от него, взял дымящийся тазик и, включив воду, сунул испорченную вещицу под струю воды.
«какая вредная у Джареда любовь. бедный Джаред.»
Дженсен решил, что ослышался, повернулся снова к дракончику, но посчитал ниже своего достоинства переспрашивать. Мало ли, что ляпнет неизвестное существо. К тому же, вероятность того, что Дженсен просто сошел с ума, никуда не делась…
При последней мысли Джен присмирел, загрустил, не глядя не дракончика, открыл дверь ванной комнаты и, пропустив перед собой нежданного гостя, прошел за ним следом.
«и не надейся» услышал он «ты не сумасшедший»

Джаред всегда старался возвращаться под покровом ночи, чтобы не привлекать к себе внимания. И на этот раз, закончив все дела и проведав квартиру, он вернулся довольно поздно, гадая, устроит Джен ему скандал за долгое отсутствие, или нет.
Но открывая дверь их временного дома, услышал оживленный голос Дженсена, и очень знакомое шипение.
Улыбаясь, он смотрел на открывшуюся картину, снимая с себя рюкзак. Джен сидел в любимом своем глубоком кресле с чашкой кофе в руке, а на журнальном столике перед ним сидел Трэй и, как всегда, поглощал из плоской посудины чипсы.
Джен тоже время от времени тянулся к блюду и брал хрустящий кусочек, и каждый такой кусь Трэй провожал ревнивым взглядом, а Джен только усмехался, явно дразня дракончика.
Оба повернули головы, при появлении Джареда, и Джен заявил:

[Вэл.]

- Джаред, я и не знал, что у тебя есть такие интересные знакомые. Что еще я о тебе не знаю?
- Спроси лучше себя, а что ты обо мне знаешь? – беззлобно улыбнулся Джей, а Дженсен нахмурился, сказал капризно:
- Между прочим, он меня напугал. Теперь я буду бояться ходить в душ. Что за дурные манеры. Ты не мог, например, в комнате появиться? – обратился он уже к Трэю.
«Нет. Нужна вода, чтобы я прошел»
-Ты его понимаешь? – не очень удивился Джаред, памятуя об Эли.
- Как ни странно. Джей, я боюсь, мне придется провести остаток жизни в психушке, если я когда-нибудь выберусь отсюда, и расскажу правду. Наверно, я буду вынужден симулировать амнезию…
- Привет, Трэй. – наконец поздоровался Джаред, и Трэй фыркнул на это запоздалое приветствие, – зачем пожаловал?
«хотел поближе познакомиться с твоим любимым»
Дженсен подавился и закашлялся, снова решив про себя, что дракон или издевается, или он его просто неправильно понял. Может, транслятор, внедренный Эли в его голове перевирает близкие по значению слова. Не менее смущенный, Джей подошел и похлопал его по спине, буравя взглядом невозмутимого Трэя:
- Джен, ты в порядке? Не обращай внимания, он немного не в себе, знаешь, сексуальный маньяк просто. Мартовский кот по сравнению с ним ангел небесный. У него целый гарем, сорок семь драконш, а он все не успокоится. Все вокруг видит в одном свете, - мстительно сдавал с потрохами Джаред дружка, меж тем незаметно для самого себя, начиная поглаживать теплую спину замершего Дженсена.
«пятьдесят» невозмутимо уточнил Трэй и снова откомментировал, а казалось и не смотрел же на парочку - расслабившийся от поглаживаний Дженсен, и присевший на ручку кресла Джаред «хорошо смотритесь, смотри не упади»
Джаред опомнился, покраснел, нервно соскочил с кресла и, сгорая от стыда, подхватив рюкзак, ушел на кухню, пробурчав:
- Я это… продукты выложу.
Трэй пробурчал тоже, что-то вроде «идиоты» и продолжил хрустеть чипсами. Джен рассматривал дракона откинувшись в кресле, вертя опустевшую чашку в руках, и пытался ухватить воспоминание, но никак не получалось. Когда в гостиной вновь появился Джей, Джен обратился к нему:
- Джаред, а почему Трэй? Трэй… Что-то знакомое…
Трэй внезапно замер, глянул настороженно на Джена, потом на Джареда.

Джареду стало не по себе, но он, пересилив себя, спросил, слабо надеясь, что избежит неприятной и болезненной темы:
- Что – почему?
- Ну… У меня в голове – отразилось совсем другое имя, когда я спросил его, а ты говоришь – Трэй, и он откликается. Почему? – Джен с невинным любопытством, смотрел на Джареда.
- Я познакомился с Трэем через две недели, после гибели моего Трэя.
Если ты помнишь, у меня был пес. Ну, и я назвал его так в память о нем. Трэй не возражал, его настоящее имя трудно произносимо, да он тогда и не представился. - Джаред говорил, старался говорить нейтрально, но, кажется, что-то прорвалось.
Дракончик вообще превратился в скульптуру самого себя, может, он бы и исчез, но было уже поздно. Улыбка увяла на лице Джена, он обострившимся, внимательным взглядом, смотрел на Джея, словно хотел проникнуть ему в душу.
- Да, - наконец, сказал Джен, - я помню, у тебя был пес...
«Помнишь, как отравил его?» едва не сорвалось с языка Джареда злое, колючее, опять нахлынули воспоминания, а с ними горечь, обида, боль. Джаред изо всех сил старался сохранить внешнее спокойствие, пусть в душе бушевал шторм, но Джен… Пожалуй, он расплатился за все, по самой высокой цене, и теперь он изменился, стал совсем другим. Это уже не тот отморозок, что сделал три года его жизни в школе невыносимыми и убил собаку. Ему много пришлось пережить.
- Я сожалею, - наконец, сказал Дженсен.
Джей кивнул:
- Да. Все изменилось теперь. Я… не сержусь Джен, проехали.
Дженсен с полминуты смотрел на Джея, медленно бледнея, потом все-таки решил уточнить свою догадку:
- Не сердишься? Погоди, ты думал… Ты думаешь, это я?
Джей тоже, смотрел на него с таким похожим выражением недоумения, которое постепенно перешло в оглушающее понимание. Джен заговорил, и в голосе его не было и следа недавнего оживления, только усталость и грусть:
- Я… не буду оправдываться. Ты все равно не поверишь, но я не…
ладно, не важно. Хорошо, пусть так. Я и в самом деле виноват, может, не в прямую, но… это неважно сейчас. И ты жил с этим, Джаред? Ты думал, что это я, все время, и помогал мне? И продолжаешь торчать со мной здесь? Ты дурак, Джей. Надо уметь иногда быть злым, и какие-то вещи не прощают, знаешь. Я бы не смог, так…
Он тяжело поднялся, и ушел в спальню, тихонько закрыв за собой дверь.
Джей, и огорченный, и странно обрадованный, лишь проводил его глазами, ему нужно было, в который раз, пересмотреть свое отношение к Дженсену.
Трэй, наконец, шевельнулся. И соизволил оценить «он неплохой. запутался. ты ему нужен.»
Джей с недоверием, покачал головой:
- Нужен. Да он забудет обо мне, как только мы выйдем отсюда. Если выйдем…
Трэй встрепенулся « в этом мире есть еще разведчики. нужно серьезнее заняться безопасностью. пойдем к Зею.»

14 глава

Это джаредовское всепрощение уже настолько достало Джена, неважно, что в данном случае оно касалось лично его! Ему хотелось взять и потрясти придурка, и сказать ему, что если он всегда будет «таким» только ленивый не сядет ему на шею, и только полный кретин не использует его. Еще большего кретина сложно было представить, Джен злился, и понимал все же, что как раз эти качества Джареда – умение прощать и быть всегда в мире с самим собой и окружающим, далеко не добрым к нему миром – бесконечно его привлекают. Влекут, затягивают, завораживают… и бесят.
Он проскакал по комнате из угла в угол раз пятнадцать, прежде чем успокоился и уселся на кровать. Ну ничего, вот только все кончится, Джен им займется, он выбьет из него эту дурь, он покажет ему, что в ответ на удар нужно бить. А не улыбаться как придурок… Если, конечно… да, если Джей захочет общаться с ним после.

- … Я думаю, дела обстоят именно так, Кул, - закончил свои предположения стратик.
- Неужели все так просто? – эхом на его прежние слова откликнулся Кул.
Они сидели вдвоем возле стола, заваленного бумагами и диаграммами, но все это, материальное, так далеко было от реальной, нелепой и обжигающей правды.
Кул неожиданно для себя, согласился в душе с выводами стратика.
- Но тогда получается, любой эмбрион из тех тысяч, что закладывались в корабли, неизбежно был обречен на гибель, если…
- Если не вступал в эмпатический контакт с носителем. Все верно. Мы так долго живем, Кул, что забыли уже, о таких простых вещах, как любовь, сочувствие, душевная, духовная близость… Все предыдущие наши попытки провалились потому, что эмбрионы чувствовали ненависть и отторжение, или просто равнодушие, что касалось наших добровольцев-монков … И на определенном этапе у эмбриона включалась программа самоуничтожения.
После долгого молчания Кул неожиданно улыбнулся и сказал:
- Нам повезло с Дженсеном. Если бы не он… - у него были свои секреты, и пока он не собирался делиться ими со стратиком. И возможно, эксперимент трехгодичной давности, о котором Зей знать не знал, провалился по тем же причинам, что озвучил Зей.
-Да, - Зей рассеянно погладил нежной рукой золотую прядь волос либра, и тот замер, от неожиданной ласки, - осталось всего две недели. Надеюсь, ничего не случится…

[Вэл.]

Да, подумал Кул, а дальше – начнется одиссея, по поиску подходящего мира для них, и неизвестно, удастся ли им найти этот мир, и дадут ли им в нем спокойно жить…

Надеждам стратика не суждено было сбыться, в кабинет уже стучали, и поспешно докладывали, о появлении Стража. Монки испуганно переглянулись - он мог принести недобрые вести. Так и случилось, Трэй, не вдаваясь как обычно в подробности, кратко проинформировал их, что в этом заповедном для других разумных существ мире – появились еще разведчики, и Трэй даже не знает, где и сколько. Но не успели монки задуматься, а не переместиться ли им от греха в другой мир, как началась паника.
- Чистильщики!!! – в кабинет Зея ворвался монк-охранник, с круглыми от ужаса глазами.
Зей и Кул одновременно вскочили, Джаред пришедший с Трэем, непонимающе смотрел на них, а Трэй в отчаянии прошипел «черт! опоздал!»
-Где Дженсен? – отрывисто спросил у Джареда Кул, его бледное лицо пугало появившимся на нем жестким, отчаянным выражением.
- У себя, в спальне. Что случилось? – нервно спросил Джаред, но ему не ответили и вот они уже мчались все трое, по коридорам в направлении комнат Джея и Дженсена, а за ними летел дракончик.
У монков из оружия были только небольшие, игрушечные на вид бластеры, один из них на бегу Зей сунул Джареду, и он выглядел в крупной ладони Джея как зажигалка.
До комнат Дженсена добежать оставалось совсем немного, когда Джей впервые увидел чистильщика – что-то гориллообразное, в черном камуфляже, с маской на лице – чудище ловко отклонилось от луча бластера Кула и направило на них странное оружие, с расширяющимся дулом.
- Ложись! – заорал Кул и, не церемонясь, повалил Джея, закатив его за угол и шлепнувшись сверху. Когда Джей опомнился, увидел, что чистильщик валяется, а с него поднимается, откидывая длинные волосы, Зей, смотрит на них и кивает, мол, вперед. Теперь страшная пушка была в руках Зея, а в карманы длинной, многослойной одежды он прятал окровавленный кинжал. «О, как по старинке…» мелькнула мысль у Джареда, они снова бежали, Джей видел краем глаза, что монки везде оказывали отчаянное сопротивление, кто-то даже дрался в рукопашную, но если монка настигал опасный луч пушки чистильщика, тот исчезал, и пространство схлопывалось за ним. Увидев такое, Джаред замер, но Кул толкнул его, крича:
- Быстрее! Черт, они будто знают, где Джен! Там их больше всего!
Впереди мчался Зей, с трофейным оружием, за ним на равных Кул и Джаред, а позади в воздухе реял дракончик, Зею удавалось расчистить впереди дорогу, с помощью отобранной пушки. Когда они ворвались во временное жилище Джея и Джена, повсюду был разгром, даже было несколько не исчезнувших, но явно мертвых монков и трое чистильщиков, а в спальне, похоже, битва продолжалась. Распахнув дверь, Джей с ужасом увидел, что Джен стоит в углу, с ошеломленным видом, но в руках держит невесть откуда взятый нож, а его прикрывают двое монков от наступающей троицы чистильщиков.
Кажется, раньше монков было больше, но вот и последние два исчезли под расширенными дулами аннигилирующего оружия.
Все происходило так быстро, Джей только увидел, как Джен перевел взгляд с наступающих уродов и лицо его при виде Джея озарилось надеждой, но вот уже направлены пушки на Джена, Джей отчаянно кричит:
- Нет!!!
Они, все трое, бросаются к Дженсену, но молнией метнувшийся Кул опережает всех, закрывает Джена собой, обняв его, и… под непрекращающимися неслышными выстрелами обе фигуры пропадают.
Зей рычит и теперь уже его пушка, наконец, срабатывает, и все три чистильщика исчезают от невидимых и неслышимых, но смертоносных лучей.
В опустевшей спальне Зей бросает ненужную теперь пушку, бредет в угол, и опускается на колени, проводит дрожащей рукой по стене, шепчет «Кул…»
Окаменевший, Джей осматривает бессмысленно комнату, взгляд его натыкается на яркое пятно – это возле кровати сброшенная борьбой валяется милая, глупая, рыжая игрушка, со стеклянными зелеными глазами. Игрушка, потерявшая своего хозяина…
Что-то взрывается в Джареде, он подлетает к Кулу, поднимает его с колен, и начинает трясти:
-Что это такое, было, Зей?! Где они?! Отвечай, задушу! Отвечай, сука, урод!
Он видит, что по щекам стратика катятся слезы, и отпускает его, потрясенный.
- Они погибли, - шепчет Зей, – все кончено.
И вдруг, они слышат, слегка задумчивое шипение «я бы не торопился с выводами»
Монк и человек, с проснувшейся надеждой, поворачиваются к маленькому дракончику.
Трэй сидит на месте, где растворились в воздухе напавшие чистильщики, там же валяется одна из пушек. «Посмотри» обращается он к Зею «они настроены на перемещение, а не уничтожение»
Зей торопливо хватает оружие, рассматривает его, но вспыхнувшая было надежда, снова тает в его голосе:
- Ты уверен, что их не убьют сразу после телепортации?
-Они живы? – спрашивает Джей, ему нужно, чтобы кто-то сказал «да» иначе он просто умрет, от невыносимой беспомощности и злости, и … осознания, неожиданного, и страшного - в своей бесконечной привязанности к вредному, отвратительному, вспыльчивому, но мучительно любимому человеку.
«будем надеяться и ждать. только не здесь. они вернутся.» кратко отвечает Трэй, а Джею хочется все разгромить, нет ничего ужаснее, дожидаться чего-то, в полной неизвестности.

… Ошеломление Джена быстро сменилось бешенством, такой уж он был человек, что поделаешь. И когда здоровые морды в черном раздевали его «опять, черт, ну, сколько уже можно-то?!» он отчаянно сопротивлялся, лягался, кусался, и орал. Когда Джен чуть не откусил напрочь здоровый чужой палец, чистильщик не выдержал, и со всей дури ударил Джена в лицо кулаком. Джен отлетел, сильно ударился головой о бетонный пол, а озверевший чистильщик принялся с остервенением пинать тяжелыми ботинками, норовя ударить в живот и лицо оглушенного и раздетого человека. Отчетливо послышался хруст ребер, Кул закричал, будто это его били и начал вырываться. Его удалось скрутить не сразу, но результат был одинаков – всех пленников со скованными за спиной руками, распределили по клеткам, по размерам подходящим больше животным, в них человек, да и монк мог находиться только на коленях, настолько они были низкие. Клети заполняли весь периметр огромного здания, больше похожего на вокзал, высотой потолков и отсутствием перегородок.
Везде куда падал взгляд, бродили гориллообразные монстры в черной униформе, некоторые конвоировали небольшие группы существ, распределяя их по клеткам.
По счастливой случайности клети Кула и Джена оказались рядом. Кул с нескрываемым беспокойством, не отрывал глаз от окровавленного, беспомощного и раздетого (впрочем, как и он сам) потерявшего сознание Джена и безостановочно ругался своим музыкальным, почти девичьим голоском. Увидев, что Джен, со стоном шевельнулся, он горячо зашептал:
- Джен?! Джен, как ты? Прошу, отзовись!
- Что… черт, я еще жив, если я слышу твой голосишко. Что это такое, Кул?! А?
Кул перевел дух, так, значит не все так страшно, если этот невозможный тип ругается… Он сидел, упираясь плечом в металлическую, разделяющую их преграду, настороженно оглядывался и злобно шипел:
- Зачем ты начал сопротивляться, Джен?! Нет, я все понимаю, вы – низшая раса, низшая настолько, что вас еще долго не примут в федерацию миров, но зачем дергаться, когда их вон сколько?
- Умник, - еле прошептал Джен, однако у него хватило сил и язвить, - то-то, как в вашей федерации славно, раз, и уничтожили, ваш мир! И на хрен не нужна такая федерация!!! Раз ты такой умный, чего в таком же дерьме? Чего ты, вообще, полез за мной? О, нет, не надо, не объясняй. Как же я забыл. Я для тебя никакой ценности не представляю, низшая раса! Это все Эли.
Едва Джен произнес заветное имя, у них разом отпала охота препираться, они замолчали. Джен кряхтел, стонал, перевалился на бок и попытался сесть, но боль в сломанных ребрах так полыхнула, что он громко вскрикнул и, задыхаясь, остался лежать, в скрюченной позе на боку. Сильно мешало то, что руки были скованы за спиной.
- Джен? – обеспокоено позвал Кул.
Через некоторое время, Джен со стоном, отозвался:
- Ох… Когда же это… все кончится, а… Так, или иначе…
- Не торопись, - зловеще сказал Кул, глядя на приближающихся чистильщиков, - а вот и гости…
Джен насторожился, и глянул сквозь прутья решетки на амбалов. Все трое смотрели на него, в прорезях масок видны были совершенно не выразительное, оловянные глазки.
- Вот этот, - небрежно сказал один, а второй открыв клеть, выволок Джена, вырвав у него короткий крик боли и поставил, прислонив к клетке. Они разглядывали его, избитого, раздетого, но Джен, не смотря на унизительность ситуации, смотрел на них довольно злобно.
- Ты извращенец, - сказал второй чистильщик, больно ткнув Джена в живот.
- Хочу послушать, как он будет кричать, и умолять о смерти. О близкой смерти. Это животное чуть не откусило мне палец.
- Я тоже хочу поучаствовать в развлечении, - подал голос третий, после того как оттрахаем его - разрежем и посмотрим, что внутри. Когда назначена аннигиляция?
Первый посмотрел на циферблат, прикинул, сказал спокойно:
- Еще есть тридцать шесть часов. Лак, сегодня через шесть часов, здесь. Я выкуплю последние часы жизни этого животного, и мы развлечемся.
- Оплата пополам, - согласно кивнул третий чистильщик, а укушенный подошел поближе, больно ухватил лицо Джена перевязанной рукой и проговорил холодно:
- Тебе понравится, малыш. До встречи, не скучай.
И с силой пихнул Джена обратно в клетку.

[Вэл.]

Джен не скоро опомнился, от боли, унижения, злости его трясло, и теперь еще стало страшно. Боже мой, Эли. Что же делать… Слова этих существ вызвали настоящий страх, раньше он не боялся, и только сейчас до него дошел весь ужас положения. Ближайшая перспектива совсем не радовала.
Кул яростно сверкая глазами, делал какие-то странные телодвижения, дергался так, что наконец привлек внимание Джена:
- Кул, ты чего там отплясываешь, сидя?
-Тихо! – прошептал тот горячечно, - я не позволю, чтобы с тобой такое сделали… Я лучше сам, убью тебя.
- О, - удивился Джен, его потряхивало от страха, но такое неожиданное заступничество, даже при факте присутствия Эли, Джену было непонятно, - Кул, а ты не мог бы мне объяснить, где мы, вообще, и кто эти уроды? Хотелось бы узнать, кто меня собирается трахнуть и расчленить…
- Это… Спецотряд, они отлавливают преступников, доставляют их по назначению, если есть приказ – уничтожают… Естественно, при такой специфике работы – чистильщики – довольно бессердечные, тупые существа, годные только на вот такую работу.
Это измерение – одна большая тюрьма, из нее нет выхода. И как обычно в таких учреждениях, бывает беспредел. Кто сюда сунется, проверять? Так что, если эти уроды обещали – придут… Джен, помоги мне.
-Что? – у Дженсена кружилась голова, тошнота подкатывала к горлу, адреналин в крови убавился, и он сейчас чувствовал боль и слабость.
- Джен, найди что-нибудь острое, пожалуйста.
-Где? Я сижу голой задницей на холодном полу, а ты мне … о, погоди-ка. Вот кусок проволоки. Пойдет?
- Да, - нетерпеливо сказал Зей, и сел спиной к Джену, приложив скованные запястья к решетке, - расцарапай мне руку, быстрее.
После долгих и мучительных манипуляций Кулу удалось освободить одну кисть из наручников. Пока Кул возился со своим замком на клетке, ковыряясь в нем все той же проволокой, Джен тупо сидел и смотрел, как павильон постепенно окутывает темнота, все реже проходят чистильщики, и все ближе время, когда за ним придут.
Может и правда, пусть лучше Кул прикончит его, чем такая веселая перспектива, что обрисовали перед ним эти питекантропы. Все тяжелее становилось дышать, возможно, легкие были повреждены сломанными ребрами, дыхание вырывалось с хрипом, в глазах темнело. Но Джен категорически не хотел «говорить» с Эли. Пусть лучше она не знает, до конца. Пусть умрет в неведении. Боже, как жаль…
Ну вот, идиот, все-таки дождался, он услышал ее легкое недоумение, и тревогу. Когда он почувствовал, что (вернувшаяся? Джену иногда казалось, что дух Эли покидает ненадолго его тело) Эли торопливо «обследовала» его, уже услышал ее страх, и даже… это больше всего было похоже, на ярость.
Он уже знаком был с ее яростью прежде, только тогда она была направлена против него, а теперь, теперь – против тех, кто посмел причинить вред Джену, а, значит, и ей тоже.
«Кто?» услышал он холодное, злое, яростное, и помимо воли всплыли в его памяти образы чистильщиков.
Кул вдруг замер, обернулся от решетки, и посветлевшим взглядом смотрел на Джена, кусок проволоки выпал из его рук.
- Эли, - благоговейно прошептал он.

15 глава

Пока оставшиеся монки лихорадочно собирали лабораторное оборудование и прочие ценные вещи, Джареда не оставляло ощущение, что он что-то упустил, он вспоминал крик Кула «Они будто знают, где Джен!». Да, очень похоже было, что чистильщики «знали».
И возможно они шли за Дженом, потому что минуты текли, а нового отряда чистильщиков не появлялось. Наконец, все вещи были собраны, упакованы в корабле, и беглецы покинули опасный теперь для них мир людей. Джаред не пожелал остаться, он твердо заявил, что пока они не найдут Джена, он будет с монками.
- Куда теперь? – штурман корабля растерянно смотрел на Зея, но тут неожиданно вмешался Трэй, и быстро отбарабанил координаты. Рука штурмана, было потянулась вбить цифры и знаки, как все услышали бесстрастный голос Зея:
- Подожди, Расс. Пока я еще возглавляю экспедицию.
Дракончик недоуменно посмотрел на стратика «есть на примете спокойное место? не доверяешь?»
- Не доверяю, - спокойно подтвердил стратик, - ищейки федерации явились сразу за тобой.
- Нет, - возразил Джаред, - он здесь уже давно, и он явился таким путем, каким вряд ли думаю, ходят чистильщики. Он пришел предупредить, Зей.
«не успел», Трэй повесил мордочку, и даже что-то ругательное прошипел в свой адрес.
Зей устало потер руками лицо, вздохнул:
- Ну… хорошо. Диктуй координаты, – и, все же решил пояснить, - если Джаред доверяет тебе, значит и мне ничего не остается.
«я теперь тоже преступник» заявил в ответ дракончик, «они меня видели, я не доложил о вас»
-И что ты теперь будешь делать? – испытывая угрызения совести, спросил Джей. В его воображении нарисовалась огромная, крылатая толпа жен Трэя, но дракон уже уловил эту картинку и хмыкнул, «моя семья в безопасности. сразу после того как я встретил тебя в обществе монков, тайно перевез семью. мы туда направляемся. безопасное место»
- Значит, это действительно безопасное место, раз ты везешь нас к семье, - Зей даже усмехнулся невесело, - откуда такая лояльность от разведчика федерации?
«бывшего разведчика» - буркнул Трэй, помолчал, и вдруг заявил, «я не могу больше служить правительству, к которому у меня нет доверия»
- Серьезное заявление. Ты еще можешь оправдаться, если сдашь нас властям, - спокойно сказал Зей, - жизнь отступника тяжела.
«плевать. устал жить в полицейском государстве», Трэй совершенно некультурно почесался, чихнул, завозился, давая понять, что не желает больше разговаривать на скользкую тему.
Однако Джареда давно волновала одна мысль, которую он и выпалил:
- Кул кричал, что эти…чистильщики, будто знали, где Джен. Мне тоже показалось, судя по их концентрации, что они шли прицельно. Или показалось? Трэй?
В рубке воцарилась тишина, и несколько пар глаз сошлись на дракончике.
Через минуту, Трэй нехотя сказал, «не показалось. это долгий разговор…»

- Она здесь?!! Давно?!! Почему мне не доложили, Картес, черт возьми, я начальник этого гребаного тюремного рая, узнаю обо всем последним!!! – орал Лекин Сар на своего помощника, выплескивая страх при виде такой серьезной комиссии от самого Совета президента. Впрочем, видавшему виды помощнику, было, кажется, все равно, он стоял с отсутствующим видом, присущим всем чистильщикам, и будто звезды считал.
Зловещая комиссия, прибывшая так неожиданно и до смерти напугавшая нечистого на руку тюремщика, помалкивала и лица имела точно такие же невозмутимые, как у его помощника.
- Довольно, - наконец, сказал один из прибывших, - сколько времени находится здесь интересующий нас объект?
- Ээээ. Около двух-трех часов.
- Где?
- В отстойнике, – видя непонимание на лицах комиссии, Лекин Сар пояснил, - это такие ячейки, задержанные находятся все отдельно друг от друга, все как положено. По закону. Проводить?
-Да, - немедленно сказал один из прибывших, и тут… Еще один голос, не менее властный, сказал:
- Подождите. Ликан, я, как глава спецкомиссии, настаиваю на конфиденциальном разговоре. Есть у вас место, – тут говоривший обратился к тюремщику, - где можно поговорить?

[Вэл.]

«вы помните, на оружии чистильщиков была настройка – перемещение?» издалека начал Трэй. Зей настороженно кивнул, ему доводилось видеть раньше это оружие, до захвата Джена.
«в вашем случае – была бы логична другая настройка, но … я провел небольшое личное расследование. хотел уточнить, правильна ли моя догадка. оказалось – да.»
- Трэй, я ничего не понял, что ты загадками говоришь? – простонал Джаред, он уже извелся от самых разных предположений, - причем здесь настройка оружия?
«они боялись убить одного Джена. он им нужен живой»
У Джея засосало под ложечкой, он выпалил:
- Дело в Эли, да? А что, логично. Убить производителя, и вам всем, так или иначе, придет конец!
- Вот именно, убить, - сказал Зей, - они не убили, а забрали ее. Вернее, их. Зачем им прародительница?
Трэй долго смотрел на стратика, и прошипел «ты, значит, все-таки не знаешь»

В кабинете начальника тюрьмы шел напряженный разговор, на повышенных тонах, двух самых могущественных, серьезных и опасных людей федерации.
- Ликан, я все же думаю, нужно оставить все как есть. Пусть отправляется в топку, на аннигиляцию, к черту!
-Нет, Крит, как ты не понимаешь?! Это же шанс, единственный, последний экземпляр, чудом уцелевший. Мы можем теперь исследовать ее, и даже заставить работать на нас, это же неслыханная удача! То, что монки категорически отказались отдавать, теперь у нас…
- Удача? Ликан, мы с президентом пошли у тебя на поводу, и что из этого вышло, одно за другим федерацию покидают бывшие союзники и члены федерации. После поспешного уничтожения монков, у президента на столе пятнадцать заявлений – о выходе из федерации, пять нот протеста, горы писем протеста от простых граждан. В десяти мирах начались волнения, да чего там, в самой столице уже устраивают митинги. А если выяснится, что все не совсем так, как мы представили на суд общественности… я боюсь даже об этом думать. Ты хоть понимаешь, что нам нигде не будет места?! Как убийцам и палачам. Я вижу только один выход – как можно тщательнее замести следы, и проследить, чтобы этот последний эмбрион был уничтожен!
-Ты трус, Крит. Ты даже не понимаешь, что это такое – там, внизу...
Глупые монки. Сами не знали, какое сокровище в их руках. Они утверждали, что эти эмбрионы нельзя использовать, как оружие нападения, что они могут только защищать, идиоты. Если есть «пушка», умный хозяин сумеет настроить оружие так, чтобы оно в нужный момент выстрелило, главное, правильно настроить…Это… С этим, мы можем поставить весь мир, на колени. Никто уже не посмеет критиковать нас или посылать идиотские ноты протеста. Крит, ты станешь… да ты возглавишь правительство, к чему этот безвольный президент? Мы объявим диктатуру, с таким оружием – никто и ничто не сможет нам помешать.
- Ликан, ты…ты серьезно, считаешь, что этот маленький кусок мяса может изменить мир?
- Крит, он изменит наши с тобой жизни, настолько, что ты даже не представляешь. Я, с самого начала, следил за проектом «Золотая Звезда» Поверь, я конечно не генетик, только политик, но уверяю тебя, эта крошка – настоящее сокровище...

Нежность. Нежность, и беспокойство. И такая ласка, от которой заныло сердце, защипало в глазах и захотелось тут же умереть – казалось, он уже достиг того счастья, что вообще возможно, во взаимной любви. Эли словно засмеялась, и вновь, нежно коснулась души.
«Прости» невольно вырвалось у Джена « Я так плохо тебя защищаю. Из меня хреновый папаша. Видишь, делаю только хуже…»
Джен почувствовал, как постепенно боль проходит, гудящая голова проясняется, и Эли будто улыбается и говорит мягко, но с затаенной угрозой «Ничего. Теперь моя очередь защищать» Джен усмехается, ну надо же, а малышка с характером. Просто так не сдается. Она не понимает, бедная, всю безнадежность их ситуации…
Джен слышит теперь горячий, нетерпеливый вопрос «можно?»
«Что ты хочешь, милая?» спрашивает он мысленно, заранее отступая, соглашаясь на все и любя. Он сидел, прислонившись к решетке в неудобной позе, с закрытыми глазами и незаметно для себя самого, улыбался. Так хорошо и тепло ему давно не было.
«Разреши мне…взять твое тело»
Дженсен удивился «Ты и так во мне»
Эли возразила «Я не хозяйка здесь. Я хочу, чтобы та разрешил, воспользоваться твоим телом, ненадолго» Джен догадался. «Вот как. Я понял, ты хочешь...» Бедная крошка. Даже если она и сможет воспользоваться его избитым телом, то какой в этом прок, со скованными руками, в клетке, черт знает в какой дыре?
«Позволь» просит она горячо и жалобно, и так это похоже на то, как если бы малыш просил порулить у папы большой, настоящей машиной. Дженсен улыбается возникшему сравнению и говорит «Конечно, милая. Порули. Только… А как же я?»
Волна радости и нетерпения стихает, явно насильственно, и Эли говорит «Тебе это не надо видеть. Ты будешь спать» Джен не успевает удивиться и насторожиться, зачатки этих чувств гаснут вместе с засыпающим сознанием, но все равно, Джен чувствует себя слегка обманутым, и получает последний на сегодня, утешающий и извиняющийся поцелуй в сердце «Прости. Я тоже тебя люблю…»
«четыре года назад я случайно узнал о проекте монков - золотая звезда. изначально это был лишь проект медицинский, предназначенный улучшить репродуктивные способности прародительниц. их удалось улучшить, но в результате, путем случайных мутаций, были получены два десятка эмбрионов с совершенно … неожиданными свойствами. самый первый из этих эмбрионов напрочь уничтожил тайную лабораторию в Менксе. вот тогда я впервые увидел Кула» буднично рассказывал Трэй «остальные эмбрионы были заморожены. правительство федерации настоятельно рекомендовало – прекратить эксперимент, и уничтожить все образцы. все были напуганы. если маленький народившийся эмбрион может уничтожить два гектара плодородной поверхности, вместе со всем что на ней было – то что сделает взрослое существо. Кул был в этой группе ученых, и сразу после приказа уничтожить эмбрионы, отправился в долгосрочную экспедицию, а проект временно свернули.»
- Ты думаешь, Эли – один из тех мутантов? – в ужасе спросил Зей.
«не я один так думаю» сказал дракончик.
У Джея промелькнуло воспоминание, как он сравнивал Эли с бомбой, часовой механизм которой может сработать в любой момент. Он, оказывается, недалек был от истины в своих предположениях…
- Ты говоришь – проект временно свернули? – проговорил Зей, глаза его недобро сверкали, в руках он нервно мял платок.
«да. тайно, год назад, эксперимент продолжили, и вот тут… информация настолько секретна, что я не смог ничего узнать. предполагаю. проект открыли снова с подачи совета федерации. когда до финиша оставались считанные дни – произошел конфликт. стороны чего-то не поделили. было объявлено, что изобретено очень опасное оружие и если не уничтожить опасность – погибнут все. общественности были предъявлены кадры гибели лаборатории в Менксе и было принято поспешное решение – уничтожить монков. все»
- Ни фига себе, - только и сказал Джаред.

- Хорошо, я предлагаю, временно, отложить уничтожение этого … последнего зародыша, - через силу, сказал тщеславный Крит, как руководитель специальной комиссии, срочно направленной в измерение Зет-17, он мог принимать и такие решения. Надо пойти и взглянуть, на это… существо.
- Ты не пожалеешь, - Ликан тщательно скрывал радость, и презрение, к этому тупице, так легко поддающемуся манипуляциям. То-то. Если предложишь власть - почти безграничную – любой забывает о принципах, совести, морали, и не факт – что он, этот сморчок власть получит.