Мне столько всего надо сделать, что лучше я пойду посплю
Название: Стечение обстоятельств
Автор: Настёна
Бета: black Blacks heart
Гамма: black Blacks heart
Фандом: ГП
Пейринг: ГП/СС
Рейтинг: R
Жанр: флафф, романс
Размер: мини
Отказ: Всё позаимствовала. Героев у мамы Ро, больного Северуса и отсутствие перечного в доме – у Таалы.
Саммари: Говорят, случайность – это точка пересечения двух закономерностей.
Предупреждения: МПРЕГ! ПОВ Северуса
Статус: закончен
Примечание: Написан для Luchi_kis, которая хотела случайно выпитое зелье с необычным эффектом.
читать дальшеВо всём виноват я. Называюсь Мастером Зелий, могу приготовить ликантропное зелье с закрытыми глазами, но не уследил, что в доме нет запаса перечного. А уж о том, где были мои мозги, когда связался с мальчишкой, предпочитаю не думать. Хотя какой он мальчишка - ему скоро четверть века стукнет. Но с его везением и талантом вляпываться в дурацкие ситуации я вполне мог ожидать чего-то подобного…
Говорят, случайность – это точка пересечения двух закономерностей.
На одном из последних занятий студент СЛУЧАЙНО умудрился сварить нечто, цветом и консистенцией повторяющее противоожоговое зелье, только почему-то при попадании на дерево оно прожигало его насквозь, а на каменном полу из красного превращалось в зелёное и моментально застывало, хотя в стеклянном флаконе снадобье выглядело вполне безопасно. Наверное, мистер Берт - близкий родственник Лонгботтома.
Меня СЛУЧАЙНО заинтересовало сие варево, и я решил поэкспериментировать с ним. Дома. Потому что СЛУЧАЙНО пообещал Поттеру вернуться пораньше и провести вечер с ним. Да я и сам по нему скучал: часто виделись мы только ночами, зато какие это были ночи... Ради этого стоило жить вместе, каждое утро аппарировать к воротам Хогвартса и устраивать себе утреннюю пробежку, чтобы не опоздать на занятия. Кто ж виноват, что по утрам Поттер такой соблазнительный?
Я уверен, что любую хворь можно вылечить за несколько минут, когда в доме есть зельевар. Поттер мог явиться под утро бледным, едва держащимся на ногах, с царапинами, синяками или ушибами на разных частях тела. Мой богатый опыт врачевания юного аврора всегда подсказывал мне, какое средство необходимо принять пострадавшему. Вот я и привык, что обычно болеет Поттер, а я отпаиваю его разными зельями. И как-то не подумал, что пробежка под дождём может вызвать простуду, а в доме - не оказаться перечного зелья.
В тот день, промокший и замёрзший, я аппарировал домой сразу после занятий, оставив слизеринцев на попечение старост. Дома ждала сова Поттера - он СЛУЧАЙНО задержится. В качестве извинений обещал исполнить любое моё желание вечером.
СЛУЧАЙНО образовавшееся свободное время я решил посвятить исследованию той странной субстанции, что получилась у нерадивого студента, а заодно и пополнить запас зелья сна-без-сновидений (Поттера до сих пор мучают кошмары). Мне удалось получить такой же состав, как и у мистера Берта, и приготовить проверенное временем средство от скверных ночных иллюзий, когда, наконец, появился Поттер. Надо заметить, что все только что сваренные зелья я имею обыкновение разливать по флаконам. Однако правила имеют исключения. Некоторые же из них не только подтверждают те самые правила, но и оказываются просто-напросто роковыми. В тот вечер я так и не успел перелить спасительный эликсир… Потому что Поттер, в качестве извинения, появился в весьма... экстравагантном виде. Так что пришлось быстро накладывать на снадобья чары сохранности и заниматься Поттером, иначе мне, да и ему, грозил перевозбуд.
Мы хотели провести выходные вместе, не вылезая из постели. Собственно, я и не вылез. Глаза слезились, голова раскалывалась, а под тёплым одеялом и с тёплым Поттером под боком всё равно было холодно. В горле саднило, будто там ежи устраивали свои брачные игры. Не было сил даже разбудить сладко посапывающего любовника - не то, что встать с кровати. Оставалось надеяться, что Поттер сам скоро проснётся, напоит меня перечным, и вскоре мы сможем продолжить наш сексуальный марафон. Надежды сбылись лишь наполовину - Поттер проснулся достаточно быстро. И столь же быстро «обрадовал» меня отсутствием противопростудного зелья в доме. Если бы я чувствовал себя лучше - это был бы удар по самолюбию, но в тот момент мне было не до самобичевания.
К проблеме лечения Поттер подошел творчески. Горячее молоко с мёдом пошло у меня на «ура», а вот бутылки с холодной водой на лимфоузлах сначала вызвали резкий протест. Зато потом стало легче.
Признаться честно, мне даже понравилось болеть: Поттер был очень заботливой сиделкой; большинство лекарств были приятны на вкус, а за безропотное принятие мною особо гадких следовало вознаграждение в виде поцелуя. Ни на что большее я не был способен: температура спала, но одолевала слабость, так что Поттеру приходилось сопровождать меня в туалет. А ночью, той роковой ночью, произошла катастрофа.
Поттеру в очередной раз приснился кошмар. Ничего необычного, хотя у меня каждый раз сердце замирает, когда вижу своего мальчика в слезах. На всякий случай у меня на тумбочке всегда стоит зелье сна-без-сновидений, но в тот раз оно осталось в котле, в лаборатории. Я порадовался, что хотя бы успел его приготовить, но из-за слабости не мог сам принести, поэтому пришлось отправлять туда Поттера.
Он не знал - а я не додумался предупредить - что нужное зелье находится в дальнем котле. Подсвечивая себе люмусом, он, ничего не подозревая, зачерпнул экспериментальное зелье с неизвестными свойствами, выпил, как и обычно, два глотка и спокойно отправился спать.
Когда я узнал, что именно выпил Поттер, сначала чуть не умер от разрыва сердца, потом чуть не убил и самого принявшего на грудь недозелье имени Берта. "Северус, ну, ведь всё в порядке, я даже спокойно спал. Ну, успокойся, ничего ведь не случилось". Глупый мальчишка. Я бы никогда не простил себе, если случилось бы. Правда, он выбрал весьма действенный способ убеждения… После пары-тройки нежных поцелуев, томных взглядов и тихих стонов моего ненаглядного в стене тревоги и опасения за состояние любимого образовалась трещина. Что уж говорить о том, когда я почувствовал возбуждающие прикосновения к моей и без того уже эрегированной плоти…
Но первые дни я все же регулярно накладывал диагностические чары на Поттера – ну, не может быть, чтобы такое странное, во всех смыслах, зелье никоим образом не повлияло на его самочувствие. Я не колдомедик: серьёзные нарушения в работе внутренних органов я бы, конечно, заметил, а вот на незначительное повышение давления и участившийся пульс внимания не обратил.
Что тогда сварил мистер Берт, а за ним и я, так и осталось загадкой. От ожогов зелье точно не избавляло, при попадании на кожу не вызывало раздражения, но и не оказывало никакого лечебного эффекта. Возможно, обладало успокаивающим эффектом - первую неделю после того, как это снадобье было так неосторожно выпито, Гарри возвращался домой полным сил, за неделю он ни разу не просыпался от кошмаров, исчезли даже круги под глазами. А может быть, любимый просто хорошо отдохнул в выходные. До сих пор я не мог ответить на этот вопрос.
Первые тревожные признаки появились где-то через месяц. Гарри вернулся домой, я же привычным жестом притянул его для поцелуя и вдруг понял, что загребаю руками воздух: мантия болталась на нём, как на вешалке. Он никогда не был здоровяком, но сейчас его можно было сравнить с многолетним узником Азкабана. Чуть отстранив Гарри от себя, помню, первый раз внимательно вгляделся в его лицо. Да, мой мальчик мастерски научился накладывать чары иллюзии, но сквозь них просвечивали и бескровные щёки, и почти чёрные круги под глазами. Глаза... Казалось, на его лице остались одни глаза. Покрасневшие, усталые. Он утверждал, что всё в порядке - диагностические чары показывали слегка повышенную температуру и нестабильный магический фон. Гарри сам не знал, почему так похудел, пытался отшучиваться, что теперь ему гораздо легче уворачиваться от проклятий, большинство достаётся его мантии, но меня очень беспокоило его состояние.
Это был своего рода ритуал по утрам: я варю кофе, делаю тосты, разворачиваю газету - Гарри входит, потягивается, вдыхает аромат кофе, подходит к столу, целует меня, и только после этого начинается завтрак. Он знает, что я люблю его грациозность, знает, что я наблюдаю за ним, но делает вид, что этого не замечает. В то утро он был бледным, сонным, взъерошенным, таким трогательным, что хотелось самому встать, схватить его в охапку, отнести на кровать и на целый день забыть о зельях, контрольных и несносных студентах. Гарри потянулся, глубоко вздохнул, но вместо того, чтобы подойти ко мне, вдруг побледнел, хотя, казалось, дальше уже некуда, и рванул к раковине. Это было последней каплей. Дав ему немного прийти в себя, я таки схватил его в охапку, только вот отнести пришлось не в кровать, а аппарировать в Св. Мунго.
Гарри всегда плохо переносил перемещения по каминной сети - в тот раз он просто потерял сознание у меня на руках. В Мунго ещё не забыли Героя, поэтому быстро сформировалась бригада колдомедиков. Моего мальчика оплела сеть диагностических чар, а меня замучили расспросами о причинах и симптомах.
А потом меня выставили из палаты, и я думал, что с ума сойду от беспокойства и неизвестности. Что случилось с Гарри? Я боялся признаться даже себе, как много он значит для меня. Он - самое дорогое, что у меня есть. И я не могу его потерять. Казалось, прошла вечность, прежде чем открылась дверь, и колдомедик пригласил меня в палату, где мы остались с Гарри наедине. Я судорожно обнимал его и шептал какие-то глупости, а он был каким-то напряженным. "Северус, надо поговорить", – произнес Поттер каким-то совершенно убитым голосом. От этого тона внутри всё замерло. Что могло произойти? Поттер взял меня за руку и как-то обречённо посмотрел из-под длинных ресниц. "Помнишь, ты приготовил какое-то зелье, а я его случайно выпил? Ты ещё неделю следил за моим состоянием...", - у меня потемнело в глазах, похолодевшими пальцами я схватил его за руку. Вселенская тоска во взоре, слёзы в голосе. Жаль, что я так и не занялся вплотную тем зельем. И если совсем честно – было страшно: ведь с Поттером, вроде, всё в порядке… Если что-то случится…если что-то… Берт не вылезет с отработок. Заставлю совятню без магии убирать. «Северус, я ненормальный. Только со мной случается совершенно невероятное», - слёзы градом катились по щекам Поттера, он уткнулся мне в плечо и что-то неразборчиво бормотал. Я лихорадочно гладил его по спине, пытаясь как-то успокоить. «Гарри, Гарри. Всё нормально». Он с остервенением отстранился от меня:
- Не нормально! И никогда не будет! - Мерлин великий, что же произошло?!
- Гарри, хороший мой, любимый. Пожалуйста, посмотри на меня. Что случилось?
- Северус, я… я… - в тот день, пять месяцев назад, мы узнали, что у нас будет ребёнок. И наконец-то выяснили свойства странного зелья, которое по неосторожности глотнул Поттер.
С тех пор у нас не утихают споры по поводу работы Гарри. Проблему токсикоза решили быстро - всё-таки наличие в доме зельевара имеет ряд преимуществ. К сожалению, я отличный зельевар. "Северус, ты приготовил замечательное зелье: никакой тошноты по утрам, никакой сонливости в течение дня, живот ещё не виден - зачем же мне бросать работу?". Да, Гарри любит свою работу - аврор по призванию. В любые операции - в первых рядах. Пришлось взять с него Нерушимый Обет, что он не будет с палочкой наперевес бросаться на врагов, а прежде десять раз подумает о ребёнке и обо мне - за это время кто-нибудь другой обезвредит преступника. "Твоя бы воля - ты б меня к кровати привязал и из дома выпускал только на прогулку по саду под присмотром". Да, будь моя воля - глаз бы с него не спускал. Я не знал, что можно любить ещё сильнее. Моё сокровище. Мой мальчик.
Вернулся. Мантия зачарована так, что скрывает уже достаточно большой живот. Ему трудно наклоняться, чтобы расшнуровать ботинки, а мне почему-то очень нравится помогать ему в этом. Приседаю перед ним, помогаю разуться. Я так и не придумал, как избавить его от отёков. Расстёгиваю его мантию, припадаю щекой к животу. Малыш толкается - и меня затапливает волна беспричинного счастья. Он такой... красивый. Чувствую, что желание собирается внизу живота, вся кровь устремляется к паху. Осталось три месяца. Три месяца - и я вновь смогу насладиться его восхитительным телом. Усилием воли подавляю возбуждение и спокойно спрашиваю:
- Как ты?
- Устал немного. Особенно ноги, - ничего удивительного, такие отёки.
- Давай я сделаю массаж.
Он грузно опускается на диван, я подкладываю под спину подушку, чтобы было удобнее, и ловлю благодарный взгляд. Нежно растираю ступни и щиколотки. Гарри жутко боится щекотки, поэтому действую аккуратно. Очень хочется зацеловать пальчики на ногах, но, боюсь, после я уже не смогу остановиться. Слышу его тяжкий вздох.
- Северус, не надо...
- Я сделал тебе больно?
- Нет. Просто... не надо, - говорит он как-то обречённо, а глаза такие грустные. Сажусь рядом, беру за руку.
- Гарри, ты чем-то расстроен? - молчит. - Неприятности на работе? Что-то с ребёнком?
- На работе всё хорошо, но думаю, мне уже пора брать отпуск. Тяжело. С ребёнком всё в порядке: мы же только вчера посещали колдомедика.
- Тогда что? Почему у тебя мировая тоска в глазах?
- Северус... Ты меня больше не любишь?
Я чуть не задохнулся от возмущения:
- С чего ты это взял?
Он ещё раз печально вздохнул, глаза наполнились слезами.
- Ты избегаешь прикосновений, не смотришь на меня... больше меня не хочешь... Я знаю, я толстый, некрасивый и неуклюжий, я для тебя обуза, мне постоянно требуются зелья, да я сам даже толком одеться не могу. Северус, я всё понимаю, но... Не бросай меня... Не сейчас. Пожалуйста.
- Глупый ребёнок! - пытаюсь его обнять, но живот мешает, поэтому просто притягиваю его голову и целую.
- Вот, я для тебя глупый ребёнок, о котором всё время надо заботиться... - не даю ему договорить, целую в губы, в глаза, покрываю поцелуями контур его лица, зарываясь пальцами в волосы. Как давно я мечтал прикоснуться к нему. Шепчу, перемежая слова поцелуями:
- Глупенький... хороший мой... самый любимый... Никуда не отпущу, никогда. Возьму отпуск по уходу за беременным мужем. Да я наглядеться на тебя не могу. Чувствую себя шестнадцатилетним подростком, у которого самый пик гормонального взрыва. Каждый раз боюсь, что наброшусь на тебя и остановиться не смогу. Вот-вот разменяю пятый десяток, а я в туалете дрочу, чтобы ни тебе, ни, не дай Мерлин, ребенку не нанести вред.
- Да, вот ты хоть подрочить можешь, а я член только в зеркале увидеть могу. А знаешь, как секса хочется? - голос обиженный, но глаза сияют счастьем.
- Ничего, малыш, сейчас всё исправим.
Одной рукой расстёгиваю его рубашку, другой накрываю пах. Мальчик мой. Такой нежный. Такой отзывчивый. Целую выпирающий пупок. Гарри извивается под моими руками и стонет, мой и без того налитой член грозит порвать ткань брюк. Малыш опять шевелится, я глажу Поттера по животику, целую. Шепчу: «Ты прекрасен». Не уверен, что он расслышал, но, кажется, понял мои слова. Стягиваю с него брюки вместе с трусами, его член прижимается к животу. Никогда не видел более эротической картины. Гарри, что же ты со мной делаешь?!
- Се... Северус... Я не могу больше... хочу тебя... внутри.
- Но Гарри... колдомедики...
- Северус! - его голос вдруг обрёл абсолютно не свойственные ему повелительные нотки. - Я беременный! И мне нельзя нервничать. Это может повредить ребёнку гораздо больше, чем секс с его отцом!
После этих слов я подхватил Гарри на руки и отнёс в спальню.
- На кровати будет удобнее, - пояснил я.
Соорудить нечто из подушек, уложить Гарри, чтобы ему было удобно, подготовить его... Гарри извивался и стонал. Я думал, что сойду с ума от желания. Тесный. Горячий. Мой…долго продержаться не удалось, но Гарри хватило и этого. С протяжным стоном он выплеснулся себе на живот. На его довольной мордашке было написано абсолютное удовлетворение. Не могу отказать себе в удовольствии, призываю из ванной полотенце и вытираю сперму с его животика. Мне никогда не надоест касаться моего мальчика, нежного, страстного. Чувствовать подушечками пальцев его горячую кожу, вдыхать аромат волос, наслаждаться его постанываниями, когда я вывожу замысловатые узоры кончиком языка на его спине.
А скоро мы станем родителями. Сказать, что я счастлив – не сказать ничего. Это непередаваемое ощущение - чувствовать, видеть, как внутри моего любимого растёт новая жизнь, ждать, что уже скоро увидишь желанный плод нашей любви.
- О чём ты задумался, Северус?
- О том, что никогда не хочу тебя отпускать. Вот родишь ты ребёнка, сможешь сам завязать шнурки, зелья будут не нужны, а в месте с ними - и старый мастер зелий. Найдёшь себе молодого любовника... - стараюсь говорить серьёзно, но, судя по прилетевшей мне в голову подушке, Гарри понял, что я над ним подшучиваю. - И придумал коварный план.
- Привязать меня к кровати и не выпускать из дома?
- Я тебя и так больше не выпущу. Седьмой месяц уже! С завтрашнего дня ты в отпуске! И это не обсуждается. И нет, я придумал кое-что получше. Гарри Джеймс Поттер. Ты выйдешь за меня?
конец
Автор: Настёна
Бета: black Blacks heart
Гамма: black Blacks heart
Фандом: ГП
Пейринг: ГП/СС
Рейтинг: R
Жанр: флафф, романс
Размер: мини
Отказ: Всё позаимствовала. Героев у мамы Ро, больного Северуса и отсутствие перечного в доме – у Таалы.
Саммари: Говорят, случайность – это точка пересечения двух закономерностей.
Предупреждения: МПРЕГ! ПОВ Северуса
Статус: закончен
Примечание: Написан для Luchi_kis, которая хотела случайно выпитое зелье с необычным эффектом.
читать дальшеВо всём виноват я. Называюсь Мастером Зелий, могу приготовить ликантропное зелье с закрытыми глазами, но не уследил, что в доме нет запаса перечного. А уж о том, где были мои мозги, когда связался с мальчишкой, предпочитаю не думать. Хотя какой он мальчишка - ему скоро четверть века стукнет. Но с его везением и талантом вляпываться в дурацкие ситуации я вполне мог ожидать чего-то подобного…
Говорят, случайность – это точка пересечения двух закономерностей.
На одном из последних занятий студент СЛУЧАЙНО умудрился сварить нечто, цветом и консистенцией повторяющее противоожоговое зелье, только почему-то при попадании на дерево оно прожигало его насквозь, а на каменном полу из красного превращалось в зелёное и моментально застывало, хотя в стеклянном флаконе снадобье выглядело вполне безопасно. Наверное, мистер Берт - близкий родственник Лонгботтома.
Меня СЛУЧАЙНО заинтересовало сие варево, и я решил поэкспериментировать с ним. Дома. Потому что СЛУЧАЙНО пообещал Поттеру вернуться пораньше и провести вечер с ним. Да я и сам по нему скучал: часто виделись мы только ночами, зато какие это были ночи... Ради этого стоило жить вместе, каждое утро аппарировать к воротам Хогвартса и устраивать себе утреннюю пробежку, чтобы не опоздать на занятия. Кто ж виноват, что по утрам Поттер такой соблазнительный?
Я уверен, что любую хворь можно вылечить за несколько минут, когда в доме есть зельевар. Поттер мог явиться под утро бледным, едва держащимся на ногах, с царапинами, синяками или ушибами на разных частях тела. Мой богатый опыт врачевания юного аврора всегда подсказывал мне, какое средство необходимо принять пострадавшему. Вот я и привык, что обычно болеет Поттер, а я отпаиваю его разными зельями. И как-то не подумал, что пробежка под дождём может вызвать простуду, а в доме - не оказаться перечного зелья.
В тот день, промокший и замёрзший, я аппарировал домой сразу после занятий, оставив слизеринцев на попечение старост. Дома ждала сова Поттера - он СЛУЧАЙНО задержится. В качестве извинений обещал исполнить любое моё желание вечером.
СЛУЧАЙНО образовавшееся свободное время я решил посвятить исследованию той странной субстанции, что получилась у нерадивого студента, а заодно и пополнить запас зелья сна-без-сновидений (Поттера до сих пор мучают кошмары). Мне удалось получить такой же состав, как и у мистера Берта, и приготовить проверенное временем средство от скверных ночных иллюзий, когда, наконец, появился Поттер. Надо заметить, что все только что сваренные зелья я имею обыкновение разливать по флаконам. Однако правила имеют исключения. Некоторые же из них не только подтверждают те самые правила, но и оказываются просто-напросто роковыми. В тот вечер я так и не успел перелить спасительный эликсир… Потому что Поттер, в качестве извинения, появился в весьма... экстравагантном виде. Так что пришлось быстро накладывать на снадобья чары сохранности и заниматься Поттером, иначе мне, да и ему, грозил перевозбуд.
Мы хотели провести выходные вместе, не вылезая из постели. Собственно, я и не вылез. Глаза слезились, голова раскалывалась, а под тёплым одеялом и с тёплым Поттером под боком всё равно было холодно. В горле саднило, будто там ежи устраивали свои брачные игры. Не было сил даже разбудить сладко посапывающего любовника - не то, что встать с кровати. Оставалось надеяться, что Поттер сам скоро проснётся, напоит меня перечным, и вскоре мы сможем продолжить наш сексуальный марафон. Надежды сбылись лишь наполовину - Поттер проснулся достаточно быстро. И столь же быстро «обрадовал» меня отсутствием противопростудного зелья в доме. Если бы я чувствовал себя лучше - это был бы удар по самолюбию, но в тот момент мне было не до самобичевания.
К проблеме лечения Поттер подошел творчески. Горячее молоко с мёдом пошло у меня на «ура», а вот бутылки с холодной водой на лимфоузлах сначала вызвали резкий протест. Зато потом стало легче.
Признаться честно, мне даже понравилось болеть: Поттер был очень заботливой сиделкой; большинство лекарств были приятны на вкус, а за безропотное принятие мною особо гадких следовало вознаграждение в виде поцелуя. Ни на что большее я не был способен: температура спала, но одолевала слабость, так что Поттеру приходилось сопровождать меня в туалет. А ночью, той роковой ночью, произошла катастрофа.
Поттеру в очередной раз приснился кошмар. Ничего необычного, хотя у меня каждый раз сердце замирает, когда вижу своего мальчика в слезах. На всякий случай у меня на тумбочке всегда стоит зелье сна-без-сновидений, но в тот раз оно осталось в котле, в лаборатории. Я порадовался, что хотя бы успел его приготовить, но из-за слабости не мог сам принести, поэтому пришлось отправлять туда Поттера.
Он не знал - а я не додумался предупредить - что нужное зелье находится в дальнем котле. Подсвечивая себе люмусом, он, ничего не подозревая, зачерпнул экспериментальное зелье с неизвестными свойствами, выпил, как и обычно, два глотка и спокойно отправился спать.
Когда я узнал, что именно выпил Поттер, сначала чуть не умер от разрыва сердца, потом чуть не убил и самого принявшего на грудь недозелье имени Берта. "Северус, ну, ведь всё в порядке, я даже спокойно спал. Ну, успокойся, ничего ведь не случилось". Глупый мальчишка. Я бы никогда не простил себе, если случилось бы. Правда, он выбрал весьма действенный способ убеждения… После пары-тройки нежных поцелуев, томных взглядов и тихих стонов моего ненаглядного в стене тревоги и опасения за состояние любимого образовалась трещина. Что уж говорить о том, когда я почувствовал возбуждающие прикосновения к моей и без того уже эрегированной плоти…
Но первые дни я все же регулярно накладывал диагностические чары на Поттера – ну, не может быть, чтобы такое странное, во всех смыслах, зелье никоим образом не повлияло на его самочувствие. Я не колдомедик: серьёзные нарушения в работе внутренних органов я бы, конечно, заметил, а вот на незначительное повышение давления и участившийся пульс внимания не обратил.
Что тогда сварил мистер Берт, а за ним и я, так и осталось загадкой. От ожогов зелье точно не избавляло, при попадании на кожу не вызывало раздражения, но и не оказывало никакого лечебного эффекта. Возможно, обладало успокаивающим эффектом - первую неделю после того, как это снадобье было так неосторожно выпито, Гарри возвращался домой полным сил, за неделю он ни разу не просыпался от кошмаров, исчезли даже круги под глазами. А может быть, любимый просто хорошо отдохнул в выходные. До сих пор я не мог ответить на этот вопрос.
Первые тревожные признаки появились где-то через месяц. Гарри вернулся домой, я же привычным жестом притянул его для поцелуя и вдруг понял, что загребаю руками воздух: мантия болталась на нём, как на вешалке. Он никогда не был здоровяком, но сейчас его можно было сравнить с многолетним узником Азкабана. Чуть отстранив Гарри от себя, помню, первый раз внимательно вгляделся в его лицо. Да, мой мальчик мастерски научился накладывать чары иллюзии, но сквозь них просвечивали и бескровные щёки, и почти чёрные круги под глазами. Глаза... Казалось, на его лице остались одни глаза. Покрасневшие, усталые. Он утверждал, что всё в порядке - диагностические чары показывали слегка повышенную температуру и нестабильный магический фон. Гарри сам не знал, почему так похудел, пытался отшучиваться, что теперь ему гораздо легче уворачиваться от проклятий, большинство достаётся его мантии, но меня очень беспокоило его состояние.
Это был своего рода ритуал по утрам: я варю кофе, делаю тосты, разворачиваю газету - Гарри входит, потягивается, вдыхает аромат кофе, подходит к столу, целует меня, и только после этого начинается завтрак. Он знает, что я люблю его грациозность, знает, что я наблюдаю за ним, но делает вид, что этого не замечает. В то утро он был бледным, сонным, взъерошенным, таким трогательным, что хотелось самому встать, схватить его в охапку, отнести на кровать и на целый день забыть о зельях, контрольных и несносных студентах. Гарри потянулся, глубоко вздохнул, но вместо того, чтобы подойти ко мне, вдруг побледнел, хотя, казалось, дальше уже некуда, и рванул к раковине. Это было последней каплей. Дав ему немного прийти в себя, я таки схватил его в охапку, только вот отнести пришлось не в кровать, а аппарировать в Св. Мунго.
Гарри всегда плохо переносил перемещения по каминной сети - в тот раз он просто потерял сознание у меня на руках. В Мунго ещё не забыли Героя, поэтому быстро сформировалась бригада колдомедиков. Моего мальчика оплела сеть диагностических чар, а меня замучили расспросами о причинах и симптомах.
А потом меня выставили из палаты, и я думал, что с ума сойду от беспокойства и неизвестности. Что случилось с Гарри? Я боялся признаться даже себе, как много он значит для меня. Он - самое дорогое, что у меня есть. И я не могу его потерять. Казалось, прошла вечность, прежде чем открылась дверь, и колдомедик пригласил меня в палату, где мы остались с Гарри наедине. Я судорожно обнимал его и шептал какие-то глупости, а он был каким-то напряженным. "Северус, надо поговорить", – произнес Поттер каким-то совершенно убитым голосом. От этого тона внутри всё замерло. Что могло произойти? Поттер взял меня за руку и как-то обречённо посмотрел из-под длинных ресниц. "Помнишь, ты приготовил какое-то зелье, а я его случайно выпил? Ты ещё неделю следил за моим состоянием...", - у меня потемнело в глазах, похолодевшими пальцами я схватил его за руку. Вселенская тоска во взоре, слёзы в голосе. Жаль, что я так и не занялся вплотную тем зельем. И если совсем честно – было страшно: ведь с Поттером, вроде, всё в порядке… Если что-то случится…если что-то… Берт не вылезет с отработок. Заставлю совятню без магии убирать. «Северус, я ненормальный. Только со мной случается совершенно невероятное», - слёзы градом катились по щекам Поттера, он уткнулся мне в плечо и что-то неразборчиво бормотал. Я лихорадочно гладил его по спине, пытаясь как-то успокоить. «Гарри, Гарри. Всё нормально». Он с остервенением отстранился от меня:
- Не нормально! И никогда не будет! - Мерлин великий, что же произошло?!
- Гарри, хороший мой, любимый. Пожалуйста, посмотри на меня. Что случилось?
- Северус, я… я… - в тот день, пять месяцев назад, мы узнали, что у нас будет ребёнок. И наконец-то выяснили свойства странного зелья, которое по неосторожности глотнул Поттер.
С тех пор у нас не утихают споры по поводу работы Гарри. Проблему токсикоза решили быстро - всё-таки наличие в доме зельевара имеет ряд преимуществ. К сожалению, я отличный зельевар. "Северус, ты приготовил замечательное зелье: никакой тошноты по утрам, никакой сонливости в течение дня, живот ещё не виден - зачем же мне бросать работу?". Да, Гарри любит свою работу - аврор по призванию. В любые операции - в первых рядах. Пришлось взять с него Нерушимый Обет, что он не будет с палочкой наперевес бросаться на врагов, а прежде десять раз подумает о ребёнке и обо мне - за это время кто-нибудь другой обезвредит преступника. "Твоя бы воля - ты б меня к кровати привязал и из дома выпускал только на прогулку по саду под присмотром". Да, будь моя воля - глаз бы с него не спускал. Я не знал, что можно любить ещё сильнее. Моё сокровище. Мой мальчик.
Вернулся. Мантия зачарована так, что скрывает уже достаточно большой живот. Ему трудно наклоняться, чтобы расшнуровать ботинки, а мне почему-то очень нравится помогать ему в этом. Приседаю перед ним, помогаю разуться. Я так и не придумал, как избавить его от отёков. Расстёгиваю его мантию, припадаю щекой к животу. Малыш толкается - и меня затапливает волна беспричинного счастья. Он такой... красивый. Чувствую, что желание собирается внизу живота, вся кровь устремляется к паху. Осталось три месяца. Три месяца - и я вновь смогу насладиться его восхитительным телом. Усилием воли подавляю возбуждение и спокойно спрашиваю:
- Как ты?
- Устал немного. Особенно ноги, - ничего удивительного, такие отёки.
- Давай я сделаю массаж.
Он грузно опускается на диван, я подкладываю под спину подушку, чтобы было удобнее, и ловлю благодарный взгляд. Нежно растираю ступни и щиколотки. Гарри жутко боится щекотки, поэтому действую аккуратно. Очень хочется зацеловать пальчики на ногах, но, боюсь, после я уже не смогу остановиться. Слышу его тяжкий вздох.
- Северус, не надо...
- Я сделал тебе больно?
- Нет. Просто... не надо, - говорит он как-то обречённо, а глаза такие грустные. Сажусь рядом, беру за руку.
- Гарри, ты чем-то расстроен? - молчит. - Неприятности на работе? Что-то с ребёнком?
- На работе всё хорошо, но думаю, мне уже пора брать отпуск. Тяжело. С ребёнком всё в порядке: мы же только вчера посещали колдомедика.
- Тогда что? Почему у тебя мировая тоска в глазах?
- Северус... Ты меня больше не любишь?
Я чуть не задохнулся от возмущения:
- С чего ты это взял?
Он ещё раз печально вздохнул, глаза наполнились слезами.
- Ты избегаешь прикосновений, не смотришь на меня... больше меня не хочешь... Я знаю, я толстый, некрасивый и неуклюжий, я для тебя обуза, мне постоянно требуются зелья, да я сам даже толком одеться не могу. Северус, я всё понимаю, но... Не бросай меня... Не сейчас. Пожалуйста.
- Глупый ребёнок! - пытаюсь его обнять, но живот мешает, поэтому просто притягиваю его голову и целую.
- Вот, я для тебя глупый ребёнок, о котором всё время надо заботиться... - не даю ему договорить, целую в губы, в глаза, покрываю поцелуями контур его лица, зарываясь пальцами в волосы. Как давно я мечтал прикоснуться к нему. Шепчу, перемежая слова поцелуями:
- Глупенький... хороший мой... самый любимый... Никуда не отпущу, никогда. Возьму отпуск по уходу за беременным мужем. Да я наглядеться на тебя не могу. Чувствую себя шестнадцатилетним подростком, у которого самый пик гормонального взрыва. Каждый раз боюсь, что наброшусь на тебя и остановиться не смогу. Вот-вот разменяю пятый десяток, а я в туалете дрочу, чтобы ни тебе, ни, не дай Мерлин, ребенку не нанести вред.
- Да, вот ты хоть подрочить можешь, а я член только в зеркале увидеть могу. А знаешь, как секса хочется? - голос обиженный, но глаза сияют счастьем.
- Ничего, малыш, сейчас всё исправим.
Одной рукой расстёгиваю его рубашку, другой накрываю пах. Мальчик мой. Такой нежный. Такой отзывчивый. Целую выпирающий пупок. Гарри извивается под моими руками и стонет, мой и без того налитой член грозит порвать ткань брюк. Малыш опять шевелится, я глажу Поттера по животику, целую. Шепчу: «Ты прекрасен». Не уверен, что он расслышал, но, кажется, понял мои слова. Стягиваю с него брюки вместе с трусами, его член прижимается к животу. Никогда не видел более эротической картины. Гарри, что же ты со мной делаешь?!
- Се... Северус... Я не могу больше... хочу тебя... внутри.
- Но Гарри... колдомедики...
- Северус! - его голос вдруг обрёл абсолютно не свойственные ему повелительные нотки. - Я беременный! И мне нельзя нервничать. Это может повредить ребёнку гораздо больше, чем секс с его отцом!
После этих слов я подхватил Гарри на руки и отнёс в спальню.
- На кровати будет удобнее, - пояснил я.
Соорудить нечто из подушек, уложить Гарри, чтобы ему было удобно, подготовить его... Гарри извивался и стонал. Я думал, что сойду с ума от желания. Тесный. Горячий. Мой…долго продержаться не удалось, но Гарри хватило и этого. С протяжным стоном он выплеснулся себе на живот. На его довольной мордашке было написано абсолютное удовлетворение. Не могу отказать себе в удовольствии, призываю из ванной полотенце и вытираю сперму с его животика. Мне никогда не надоест касаться моего мальчика, нежного, страстного. Чувствовать подушечками пальцев его горячую кожу, вдыхать аромат волос, наслаждаться его постанываниями, когда я вывожу замысловатые узоры кончиком языка на его спине.
А скоро мы станем родителями. Сказать, что я счастлив – не сказать ничего. Это непередаваемое ощущение - чувствовать, видеть, как внутри моего любимого растёт новая жизнь, ждать, что уже скоро увидишь желанный плод нашей любви.
- О чём ты задумался, Северус?
- О том, что никогда не хочу тебя отпускать. Вот родишь ты ребёнка, сможешь сам завязать шнурки, зелья будут не нужны, а в месте с ними - и старый мастер зелий. Найдёшь себе молодого любовника... - стараюсь говорить серьёзно, но, судя по прилетевшей мне в голову подушке, Гарри понял, что я над ним подшучиваю. - И придумал коварный план.
- Привязать меня к кровати и не выпускать из дома?
- Я тебя и так больше не выпущу. Седьмой месяц уже! С завтрашнего дня ты в отпуске! И это не обсуждается. И нет, я придумал кое-что получше. Гарри Джеймс Поттер. Ты выйдешь за меня?
конец
-
-
06.10.2010 в 01:25-
-
06.10.2010 в 09:35Пожалуйста
-
-
10.01.2011 в 15:14-
-
10.02.2011 в 11:31Пасибки!
-
-
10.02.2011 в 11:54-
-
27.03.2011 в 11:21Спасибо!!!!!!
а прода? будет?
-
-
27.03.2011 в 13:51Я не говорю нет, но не берусь обещать. Возможно когда нибудь.
Спасибо, что читали, рада, что понравилось.
-
-
22.08.2011 в 06:48-
-
10.04.2012 в 00:07Спасибо большое, очень понравилось)))